Текст и психоанализ.

В минуты застоя и отчаяния я обращаюсь к тебе, моя фантазия, к твоей свободной части, которая контактирует со мной и живет во мне. Я сажусь писать и это сродни свободным ассоциациям на кушетке у психоаналитика, это и есть мой психоанализ. Мое творчество – мое убежище и моя территория свободы, где я, похоже, есть тот, кто я и есть. Тут мне так же непросто быть. Эта жизнь застревает у меня в голове, накапливается в достаточной мере и тогда проливается на клавиатуру ноутбука потоком самоосознания в его наипростейшем варианте, неотредактированном жизнью, в том виде, в котором мой опыт и фантазии существуют во мне, перед нещадным уничтожением в этом мире, сотканном из плохих дорог и звуков перфораторов, долбящих бетонные стены. Всякий раз я не знаю, что писать и всякий раз я пишу. Это не есть предмет моей озабоченности, это есть вопрос, кто я такой. Отвечая на него я переношу свою дальние мысли вперед себя и смотрю на них со стороны, обыгрывая сцены протекания сознания из меня через глаза и обратно. Это настолько захватывающе – считать себя источником своего настоящего жизненного опыта, отстукивая пальцами по клавиатуре секретный код неведомый никому, открывая в самом себе нечто такое, что невидно и неслышно, до чего нельзя дойти просто так, к чему никогда нельзя прикоснуться без написания этого. Это невообразимо печально и великолепно одновременно.
Когда пишешь, можно почувствовать прикосновение чего-то большего к себе, как будто на меня опускается некое откровение, которое никак не свойственно мне, как будто, я правда всего лишь инструмент для передачи информации в мир. Всего лишь инструмент и не более того. Просто в какой-то момент жизни я чувствую, что я должен сесть и писать, и я действительно не знаю, что я буду писать, я просто как животное повинующееся сезонному ритму идет и делает то, что должен сделать. Что-то есть в этом мире выше всякого моего осознания, оно не нуждается в рекламе и представлениях, оно не нуждается в моей оценке или критике, оно просто есть, и оно совершенно не нуждается конкретно во мне, чего не скажешь обо мне. У меня есть такое ощущение, что этот наполняющий меня «дух» вечен, а я просто своей суетой создаю в нем вибрации, думая, что это я распространяю их вокруг себя, но ведь вибрирует он, а не я, это я дрожу от прохождения вибрации духа сквозь меня. 
Написать – значит извлечь из себя, видеть, как из тебя выходит то, о чьем существовании ты даже не догадывался, ощущать этот прямой вход в бессознательное и чувствовать его тупое и непонятное веяние, окутывающее твое сознание и как бы оставляя в нем крупицу способную только на то, чтобы быть свидетелем этого грандиозного побега из глубин под присмотром обездвиженных стражей. Я просто наблюдаю как выходит из меня суть, некогда бывшая совершенным «непонятным». Не могу сказать, что сейчас мне стало хоть что-то понятно, я просто наблюдаю как оно выходит и идет дальше своим путем, я не сдерживаю его и не направляю, я просто даю ему возможность освободиться и пойти в мир. Зачем ему туда идти я не знаю, равно как и не знаю зачем я туда иду. Возможно, на его примере я смогу найти ориентир, как карта указывающая путь, но зачем она мне, если карта сама по себе непонятна и неизведанна и путь указанный на ней равновероятно приведет меня все-равно ко мне, ведь я и есть тот путь.