Гипноз и внушение в спорте

Мы привыкли, что спорт — это тренер с секундомером в руках и выкладывающийся рядом спортсмен с выпученными глазами. Так сказать, "мозг и мышцы", потому что тренер ставит задачи, а атлет их выполняет. Таким образом, труд спортсмена — это, прежде всего, накачка мышц и отработка физических движений. Между тем, Брюс Дженнер, один из мировых рекордсменов по десятиборью, отвечая на вопрос о данных, какими должен располагать классный спортсмен, неожиданно заявил, что нагрузка в спорте высоких достижение раскладывается между мозгом и телом в процентном соотношении 75 к 25 ("Советский спорт", 1976, 29 апр.). Иными словами, львиная доля труда профессионала должна носить интеллектуальный характер!

Высказывание корифея было снисходительно отнесено к числу эпатажных, какие могут позволить себе знаменитости. Во всяком случае, большой спорт продолжил своё развитие отнюдь не в сторону библиотек. Классический образ спортсмена, родившийся в кинематографе и литературе, рисовал нам простоватое существо, накачанное мышцами, и это был не шарж. Тенденции в мировом спорте, какие получили развитие после Олимпийских игр в Гренобле в 1968 году, когда МОК начал проверять спортсменов на наличие допинга, доказали это. Ведь фармацевты не только не умерили свой пыл, а наоборот, стали изощряться в создании новых препаратов, менее поддающихся контролю. Потому что взгляд на спортсмена как тупое животное диктовал расширение пределов возможностей человеческого тела в обход мозга — за счёт прямого вмешательства в биохимическую жизнь организма на клеточном уровне.

Застрельщиками фармацевтического состязания считаются Соединённые Штаты, которые, в конце концов, и одержали оглушительную победу над своими российскими конкурентами. Резюмируя высказывания великих американских спортсменов по поводу скандала, вызванный употреблением российскими спортсменами мельдония, запрещённого с января 2016 года, Глен Бек, ведущий американской радиостанции "FoxNews" заявил, что препараты, "аналогичные ему, но производимые в США, не являются запрещёнными средствами для спортсменов". По существу мы стали свидетелями не только поражения русской "спортивной" фармацевтики, но и краха всей господствующей в мировом спорте культуры тренировочного процесса. Ведь после несправедливого отстранения половины олимпийской сборной России от состязаний, все стали думать: как наращивать результат, если таблетки, которые разрешены сегодня, могут отменить завтра? А наиболее дальновидные стали даже рассуждать и вовсе на запретные темы: а возможны ли новые рекорды без допинга? Ведь возможности человеческого организма не безграничны…

Ответ на этот вопрос, оказывается, ещё в прошлом веке дал российский учёный Анатолий Васильевич Алексеев. Основываясь на том, что новые спортивные достижения — это результат совершенствования исполнительной техники, помноженной на морально-волевые качества спортсмена, он предположил и доказал, что биохимические процессы, которые сегодня тренеры разгоняют в своих подопечных с помощью таблеток, может и должен запускать сам спортсмен. Без всяких стимуляторов. Правда, для этого необходимо в корне пересмотреть тренировочный процесс. Первоочередным предметом приложения тренерских сил должен стать мозг спортсмена. Да, да — то самое соотношение 75 к 25, о котором говорил Брюс Дженнер!

Конечно, речь идёт не об участи легкоатлетов в математических олимпиадах. По мысли А.В. Алексеева проблема сверх-достижений в спорте связана с проблемой сверх-сосредоточенности. Именно таким образом можно достичь нужного биохимического баланса в организме спортсмена, который сегодня достигается за счёт таблеток.

Проблема назрела давно. Ведь главная проблема, которая стоит перед каждым тренером — это способность его подопечного воспринять технику исполнения приёмов и движений на высоком уровне точности. Оказывается, большинство из нас в принципе не в состоянии перенять предлагаемые к освоению приёмы и движения, потому что обыденная коммутация между головным мозгом и исполнительной частью человеческого организма (мышцами и внутренними органами) не позволяет этого. Вот почему мы вынуждены осваивать каждый элемент методом проб и ошибок техники. Спортсмены приноравливают своё тело к требуемому элементу, в поте лица пробуя и так, и эдак, пока не вырабатывается пусть не идеальный, но более-менее приемлемый результат. То, о чем мечтает тренер, вообще никогда не сбывается в силу простого обстоятельства: в процессе отработки нового спортивного приёма спортсмен волей-неволей допускает двигательные элементы, которые не вполне соответствуют тому, что нужно. Они-то и успевают закрепиться раньше, чем спортсмен находит правильный вариант их исполнения. Таким образом, главное препятствие в развитии спорта высоких достижений — это изначально низкий уровень психической коммутации человека. Преодоление этой проблемы, по мнению А.В. Алексеева лежит в принципиально другом — семантическом способе освоения двигательных элементов. Его суть заключается в том, чтобы не допускать спортсмена к физической отработке упражнения, пока тот не научится исполнять его мысленно. Иными словами, спортсмен, приступая к освоению элемента, уже должен "выпукло и рельефно" представлять идеальное исполнение его в своём воображении. Это большой труд. Только дилетанты думают, что закрыл глаза — и нате вам, пожалуйста. Ничего подобного! На самом деле у большинства вообще ничего не получается. Надо осваивать эти техники, чтобы постепенно учить свой мозг крутить цветное HD видео. Кроме того, дофизический тренировочный процесс включает в себя филологический аспект: спортсмен должен думать, как назвать каждый элемент осваиваемого движения или упражнения. Тем точнее и органичнее получится формулу, тем быстрее и лучше она будет включать в голове спортсмена "прецизионный" режим движений во время исполнения спортивного приёма. Только так — с отчётливым образом в голове и с заклинанием на устах — спортсмен способен осваивать элементы техники без метаний — сразу такими, какими они должно быть в идеале.

Надо сказать, подобный подход уже существует в некоторых видах спорта, где зрелище невозможно без филигранной техники движений. Поэтому, если бы во главе российской сборной по футболу поставить, например, Ирину Винер, то футболисты перестали бы мазать по воротам. Просто в спортивной гимнастике другой уровень культуры тренировочного процесса. Впрочем, Алексеев идёт дальше, чем даже самые лучшие тренера по гимнастике или фигурному катанию. Он считает, что точность и скорость освоения технических элементов может быть намного выше за счёт вывода "дофизических" тренировок из зоны сознательной деятельности.

Мы, конечно, говорим о гипнозе. Зачем мучиться с воображением, силясь преодолеть "лукавого", который живёт в каждом из нас, если есть возможность работать в стерильных условиях? Отключая своё сознание, спортсмены достигают за один сеанс таких результатов, которые при любом другом раскладе они достигли бы за неделю, а то и за месяц. Не встречая сопротивления, воображение рисует все, что требуется, а слова для "заклинания" подбираются с незнакомой самому спортсмену изобретательностью. Гипноз — это и есть состояние крайнего сосредоточения мысли на чем-то одном.

Очевидно, профессионал, владеющий медитативными техниками, обладает огромным преимуществом перед спортсменом, который не знаком с ними. Во всяком случае, для тренера такой питомец — подарок. Ведь в состоянии гипнотического транса коммутация между мозгом и мышцами достигает такого уровня, когда процесс мысленного освоения элемента спортивной техники сокращается, по меньшей мере, вдвое. При этом качество промысливания (глубина и чёткость) резко повышаются, потому что отсутствует "шум".

История знает людей, которым Бог подарил талант самогипноза — это великие "ботаники", анекдотичная рассеянность которых как раз и являлась признаком глубокого сосредоточения на одной мысли — идеального условия для великих постижений. Можно ли себе представить, чтобы человек с требуемыми для данного вида спорта физическими параметрами получил в руки тот самый инструмент познания элементов спортивной техники, которым пользовали Наполеон и Энштейн?

Быстро и эталонно овладеть школой или методикой, пока другие ещё на полпути, это только половина успеха. Самое главное — морально-волевые качества спортсмена, его способность входить в управляемый раж или кураж.

Всем известно, что правильный настрой позволяет одолеть

соперника более высокого класса только за счёт "характера". Если уж считается допустимым регулирование процессов высшей нервной деятельности с помощью таблеток, которые позволяет подвести спортсмена к соревнованиям на пике эмоционально-психической формы, то почему это же самое нельзя делать с помощью гипноза? Если вам не нравится слово "зомби", то замените его другим. Главное, что спортсмен к старту подойдёт в состоянии боевой готовности, и без химии в крови.

Дело в том, что мы все подвержены фобиям и страхам, которые настигают нас в самый ненужный момент. И проблема мелких бесов человеческой психики в том, что мы их пытаемся скрывать, чтобы не показать свою слабость. Это неграмотное поведение в спорте, потому что бесов можно изгнать. Я как гипнотерапевт делаю это каждый день. Освободить будущего чемпиона от его фобий — это значительно лучше, портить печень непрерывно подавляя симптоматику с помощью фармацевтических средств. Кроме того, гипноз позволяет делать кое что более существенное. Например, установки, которое сохраняется на следующий день после сеанса. При этом человек находится в здравом уме и ясной памяти. Например, можно боксёру перед боем или бегуну перед стартом внушить состояние, обеспечивающее те самые биохимические процессы, которые сегодня принято достигать с помощью фармацевтики. Не надо думать, что это будет человек с остановившимся взглядом и механическими движениями. "Зомби" бывают только в кино, а в жизни реципиент выходит из гипнотического транса таким же, как и был до него. Никаких изменений, потому что установка сохраняется в подсознании и исполняется безотчётно, на рефлексивном уровне, когда "загорится лампочка". Как бы фантастично это не звучало, но это старая практика, которая применялась во все века. Например, русские княжеские дружины почти полностью состояли из профессиональных сомнамбул. По призыву военачальника они могли мгновенно впадать в состояние ярости, что весьма ценилось (и ценится до сих пор). Почему эти возможности мы не можем применить в профессиональных или олимпийских видах спорта?

Вопрос, на который уже есть ответ, ценен вдвойне. В данном случае, ответ такой: потому что нынешний тренировочный процесс обходит главное — голову спортсмена.