Андреева Г.М. » Современная социальная психология на западе (теоретические направления)

выражено так: <Поведение организовано. Эта организа-  

ция молярна. Наиболее важный ее элемент - познанием  

[136, 187].  

Нетрудно заметить, что общая концептуальная схема  

объединяет эту теорию с другими когнитивными теория-  

ми и вместе с тем отличает ее от теорий соответствия.  

Для Креча и Крачфилда характерен еще более широкий  

(или более общий) круг принимаемых посылок. Собст-  

венно, теории здесь вообще нет, так как отсутствует ее  

содержательная сторона. Скорее, здесь в <чистом виде>  

сформулирован определенный методологический подход,  

дающий набор некоторых самых общих принципов ис-  

следования. Но коль скоро эти принципы реализуются в  

экспериментальной практике, связанной достаточно тес-  

но с исследованием совершенно определенной группы фе-  

номенов, прежде всего таких, как перцепция, аттитюды,  

аттракция и т. д., вместе с этим массивом эксперименталь-  

ных работ идеи Креча и Крачфилда именуют <когнитив-  

ной теорией>.  

В таком же смысле, то есть в наиболее методологиче-  

ской ее ипостаси, когнитивистская теория может быть  

зафиксирована и в работах С. Аша. В его работах фор-  

мулируются, конечно, определенные теоретические прин-  

ципы, но большую известность приобретает серия экспе-  

риментальных исследований. В этой связи здесь уместно  

обратиться к той проблематике, которая преимуществен-  

но разрабатывается в рамках когнитивистской ориента-  

ции на уровне эксперимента. Главный фокус исследова-  

ний-проблема социальной перцепции, хотя не всегда  

при однозначном употреблении этого термина. Впервые  

Ю Заказ 420 145  

сам термин <социальная перцепция> был введен Д. Бру-  

нером в 1947 г., когда была сформулирована программа  

<Нового взгляда> (). В первоначальном упо-  

треблении термин <социальная перцепция> подразуме-  

вал влияние всей совокупности социальных и .культурных  

факторов на восприятие. Позднее же, в основном соци-  

альными психологами, термин стал употребляться в зна-  

чении <восприятия социальных объектов>, хотя практи-  

чески исследования охватили не проблему восприятия  

всех возможных социальных объектов (а под ними пони-  

мались люди, группы, социальные общности), но лишь  

восприятие другого человека, другой личности. Поэтому в  

качестве синонима выражению <социальная перцепция>  

в социально-психологических исследованиях стал упо-  

требляться термин <восприятие личности> (person percep-  

tion) или <межличностное восприятие> (interpersonal  

perception). Именно в .плане исследований восприятия  

другого человека и была впервые применена модель Хай-  

дера Р-О-Х.  

Идеи <Нового взгляда> были положены в основание  

исследований по социальной перцепции, прежде всего в.  

той их части, где утверждалось, что восприятие избира-  

тельно организовано (то есть что новая информация об  

объекте соединяется с предшествующим знанием, вслед-  

ствие чего возникают упорядоченные категории, которые  

значимы и функциональны для индивида), что перцеп-  

тивные процессы осуществляются таким образом, что но-  

вые впечатления категоризируются на основании сходст-  

ва с прежними и т. д. Эта идея <перцептивной интегра-  

ции> была, в частности, положена в основу многих иссле-  

дований С. Аша.  

Точка зрения Аша в социальной психологии является.  

приложением идей гештальтпсихологии о том, что пер-  

цептивная организация имеет тенденцию .быть настолько  

хорошей, насколько это позволяют преобладающие усло-  

вия. В конечном счете эта мысль преобразуется у Аша в  

тезис о том, что человек имеет тенденцию быть настолько  

<хорошим> (для Аша это-<мыслящим связанно>, <по-  

нимающим>, <отвечающим условиям среды>), насколько  

это допускают обстоятельства. В этом смысле взгляды  

Аша противостоят той традиции в истории психологии,  

которая приписывает человеку иррациональность пове-  

дения, крайний эгоцентризм и т. д. По Ашу, человек,  

стремясь построить максимально интегрированную си-  

146  

стему своих представлений о мире, организует ее каж-  

дый раз в соответствии с обстоятельствами, в частности  

с условиями места и времени. Именно в русле таких рас-  

суждений Аш строит свой получивший широкую извест-  

ность эксперимент.  

Двум группам испытуемых (90 и 76 человек) был  

предложен описок прилагательных, обозначающих свой-  

ства личности некоего якобы реально существующего че-  

ловека. Список включал по шесть одинаковых прилагал  

тельных: <энергичный>, <уверенный>, <ироничный>, <лю-  

бознательный>, <практичный>, <осторожный>, а седьмое-  

прилагательное было различным для двух групп. В од-  

ном случае это было слово <теплый>, а в другой группе-  

слово <холодный>. Было предложено на основании пере-  

численных .характеристик дать общее описание некоей-  

. воображаемой личности, обладающей этими характери-  

стиками. После этого испытуемым в обеих группах дали  

лист с перечислением восемнадцати черт характера и по-  

просили указать, какие черты свойственны, по их мнению,.  

вышеописанной личности. Оказалось, что относительно  

многих из восемнадцати предложенных черт (например,,  

счастливый, добродушный, обладающий чувством кжора,,  

популярный, обладающий воображением) наблюдался  

довольно большой разброс мнений в зависимости от того,.  

принадлежал ли испытуемый к группе, где фигурировало"  

слово <теплый>, или к группе, где фигурировало слово  

<холодный>. Таким образом, различие сопоставлений оп-  

ределялось тем, что <теплый> и <холодный> были воспри-  

няты как центральные характеристики личности, вокруг-  

которых и строилась вся конфигурация черт. Однако для  

других черт (реалистичный, серьезный, хорошо выглядя-  

щий) приписывание их воображаемой личности не ,в та-  

кой сильной степени зависело от присутствия свойства;  

<теплый> или <холодный>.  

Аш сделал вывод, что лри восприятии другого челове--  

ка проявилась тенденция объединять воспринимаемые ха-  

рактеристики в организованные смысловые системы, при-  

чем введение всяких новых характеристик направлено к.  

тому, чтобы эти смысловые системы пополнить. Кроме-  

того, было установлено, что при организации этой смыс--  

ловой системы воспринимаемые характеристики попада-  

ют в определенный контекст, в котором особенно очевид-  

на роль одной характеристики, воспринятой как цент-  

ральная. Связное, целостное представление о личности в>  

Ю 147  

значительной мере организуется вокруг этой централь-  

ной характеристики.  

Модификация образа некоторой воображаемой лич-  

ности в связи с той окраской, которую придает ее чертам  

добавление лишь одной, но оказавшейся значимой харак-  

теристики (<теплый>, <холодный>) интерпретируется  

Ашем и .в более широком теоретическом плане. Он дела-  

ет вывод, что при построении образа какого-либо пред-  

мета, явления для человека <идентичные данные не явля-  

ются теми же самыми в различных контекстах> [70, 440].  

Это положение распространяется, в частности, на позна-  

ние социальных явлений: <Рассматриваем ли мы истори-  

ческие движения или экономические и политические  

идеи, сохраняет место факт, что каждый акт приобретает  

свое значение и важность в его отношениях с условиями  

места, времени и обстоятельств> [70, 442]. Само ло себе  

бесспорное, это положение приходит, однако, в противо-  

речие с той конкретной практикой экспериментальных ис-  

следований, которая создала Ашу .широкую известность.  

Так, в исследованиях по конформизму, .проведенных в  

условиях лаборатории, оказался недооцененным именно  

факт значимости того явления, по поводу которого груп-  

па оказывала давление на индивида. Мы не рассматри-  

ваем здесь сейчас вопрос о более .глубоких основаниях  

(критики, которые связаны с некорректностью основной  

теоретической модели группы у Аша [36], но, даже с точ-  

ки зрения введенной автором же идеи <контекста>, экс-  

перименты по конформизму вызывают заслуженную  

критику.  

Подобный .разрыв между резонным положением, сфор-  

мулированным на уровне теоретического рассуждения, и  

экспериментальной практикой, вообще говоря, не такое  

уж редкое явление в науке. Но в работах социальных  

психологов когнитивистского направленияэта слабость  

кажется особенно вопиющей потому, что сам смысл  

всей ориентации формулируется как концентрирование  

исследования на <значениях> вещей и явлений, презенти-  

рованных в когнитивной структуре индивида. И когда  

именно эта сторона оказывается недооцененной, стоит  

только <спуститься> от теории к эксперименту, методо-  

логическая погрешность проявляется особенно отчетливо.  

Что же касается экспериментальной практики, то эта  

.ветвь когнитивистских теорий дала довольно обильные  

плоды. Эксперименты Аша были повторены Келли  

148  

(1950 г.), Лачинсом (1948 г.), Коллином (1958 г.), и все  

эти исследования, в общем, та,к же трактуются, как при-  

ложения когнитивистских теорий. Однако на примерах  

видно, что принципы когнитивистских ориентации здесь  

представлены лишь в достаточно общей форме и, по су-  

ществу, никакой специальной теории (даже на принятом ,  

и допустимом уровне ее неформализованности) не обра-  

зуют. Отнести эти исследования к когнитивистской ори-  

ентации позволяет, однако, тот факт, что в конечном сче-  

те и здесь заявлена попытка прогнозировать отношение  

человека к миру (или по крайней мере к другим людям)  

на основании формирования некоторого целостного впе-  

чатления о событиях или о другом человеке, на основа-  

нии построения интегрированной, связанной системы  

представлений. Никакие <выходы> не только в практиче-  

скую деятельность, но даже просто в традиционно пони-  

маемое <поведение> .здесь не присутствуют.  

Все когнитивистские теории так или иначе объедине-  

ны именно этими исследовательскими установками. По-  

этому теперь можно сформулировать отличие программы  

когнитивизма от программы бихевиористской ориента-  

ции. В общем виде .когнитивистские теории выступили,  

конечно, как своеобразный антипод бихевиоризму. Ос-  

новные пункты противопоставления просматриваются  

по следующим линиям:  

1. Главная идея бихевиористской ориентации - one-  

рантное или классическое обусловливание, науче>  

ние, в то время ,как главная идея когнитивных тео-  

рий - образование понятий, мышление, знание.  

2. Основной источник данных для бихевиоризма как  

в психологии вообще, так и в социальной психоло-  

гии в частности - наблюдаемое поведение. Источ-  

ник данных для когнитивизма - менталистские об-  

разования (знаки, значения, понимание и пр.), хо-  

тя предполагается, что они могут быть выведены  

из поведения.  

3. Для бихевиоризма в конечном счете процессы по-  

ведения подчиняют процессы познания, доминиру-  

ют именно процессы поведения. Для когнитивизма!  

фокусом являются процессы познания, и оно под-  

чиняет себе поведение.  

4. Бихевиоризму в большей мере свойственна идея  

<молекулярного> анализа поведения (выявление  

его поэлементного строения), в то время, как для  

149  

когнитивиетской ориентации одна из наиболее зна-  

чимых идей - идея <молярного> анализа, то есть  

фиксация исследования на целостном процессе  

[175,171].  

Тот факт, что вся ориентация когнитивизма есть ори-  

ентация на анализ <внутренних> характеристик челове-  

ческого поведения, создает известную психологическую  

привлекательность этому направлению. В методологи-  

ческом плане такая ориентация как бы снимает ряд не-  

разрешимых проблем лабораторного эксперимента. Если  

юдно из возражений против .применения этой методики в  

социальной психологии заключается в том, что получен-  

лые здесь данные с трудом экстраполируются на реаль-  

ную ситуацию, поскольку она неизмеримо сложнее лю-  

бых воссозданных в лаборатории условий, то когнити-  

визм предлагает своеобразный контраргумент подобным  

упрекам. Констатация в лабораторных условиях чисто  

.психологического факта, а именно некоторого состояния  

(когнитивной структуры индивида, может в принципе пре-  

тендовать на то, что зафиксирована модель, действую-  

щая точно в таком же виде и в реальной ситуации. Проб-  

лема большей сложности внешних условий, снижающих  

возможность экстраполяции, здесь просто обходится,  

эксперимент сознательно ограничивается рамками уста-  

новления определенной феноменологии. Конечно, такое  

.самоограничение остается в значительной мере формаль-  

яым: верно, что в когнитивных теориях фиксируются та-  

кие переменные, которые свойственны именно человече-  

скому поведению; верно, что в этом смысле когнитивизм  

преодолевает неразрешимую для бихевиоризма проблему  

перехода от экспериментов на животных к выводам от-  

носительно поведения человека; верно, что <рисунок>  

когнитивных характеристик поведения, полученный в ла-  

боратории, в основных чертах повторяется в реальных си-i  

туациях. Но остается открытым вопрос о том, насколько  

же все-таки все эти находки когнитивистеких теорий по-  

зволяют дать адекватное описание именно социального  

поведения человека и так ли уж ценна способность тео-  

рии отвлечься от специфики подлинного социального кон-  

текста такого поведения.  

Популярность когнитивистеких теорий в последнее де-  

вятилетие связана в значительной степени с кажущейся  

возможностью преодоления <дегуманистичеокой> тради-  

ции бихевиоризма. Идея <гуманизации> психологии в  

150  

целом вообще свойственна последнему периоду развития  

этой дисциплины на Западе. Много симптомов .подтвер-  

ждают такую характеристику: и развитие так называе-  

мой экзистенциальной психологии, и авторитет школы  

транзактной психологии, и, наконец, <второе дыхание>  

л-евиновской традиции. Когнитивизм в определенной сте-  

пени .претендует на место в этом ряду, хотя содержатель-  

ный анализ предлагаемых теорий свидетельствует о том,  

что <гуманизация>, декларируемая здесь, остается  

именно декларацией, поскольку ни одна из выдвинутых  

теорий не в состоянии подняться до анализа подлинно  

человеческих проблем, если .под <человеческими пробле-  

мами> понимать проблемы общественного человека,  

прежде всего человека в его деятельном проявлении.  

Источником многих затруднений, препятствующих  

продуктивному использованию результатов исследова-  

ний, проводимых в русле когнитивиетской традиции, яв-  

ляется, по-видимому, прежде всего разрыв когнитивных  

процессов и предметной деятельности, который с самого  

.начала задан той моделью человека, которая принимает-  

ся сторонниками названного подхода. Эта модель харак-  

теризуется тем, что человек рассматривается как разум-  

ное существо, способное понять значение ситуации, в ко-  

торой ему приходится действовать и строить свое поведе-  

ние в зависимости от этого понимания и в соответствии с  

ним. Хотя сам по себе факт такой .зависимости очевиден,  

предлагаемая модель, как видно, не обладает необходи-  

мыми объяснительными функциями. Прежде всего остан-  

ется необъясненным факт возникновения <когнитивной  

структуры> личности (совокупности ее убеждений, мне-  

ний, знаний, установок и пр.). Но если даже принять ка-  

ким-то образом возникшую когнитивную структуру, как  

она существует на данном этапе развития личности, за-  

труднения вызывает объяснение ее изменений, данное в  

терминах <реорганизация>, <переструктурирование>  

и т. п. Объяснение, даваемое этому феномену в рамках  

когнитивизма, исходит из презумпции комфортности для  

личности состояния равновесия, гомеостаза. Строго го-  

воря, :на уровне общих соображений методологии здесь  

снимается проблема активности личности, хотя формаль-  

но термин <активность> и присутствует. Активность со<  

храняется на уровне познавательной активности, причем  

в строго заданном направлении, а именно в направлении  

восстановления комфортного состояния, баланса когни-  

151  

тивной структуры. При сведении активности к этому ее  

единственному проявлению все многообразие человече-  

ских мотивов и потребностей остается за бортом, посколь-  

ку другая форма активности - нарушение состояния  

равновесия с целью выйти за пределы данной системы  

связей, а значит, и потребность в этом, - оказывается  

исключенной [56]. Адекватную иерархию в системе моти-  

вов и потребностей личности, очевидно, можно построить  

лишь при условии .понимания возникновения и организа-  

ции когнитивной структуры не на основе абстрактной  

<активности>, но в ходе предметной деятельности чело-