Руа Даниэль. Требование и желание.

Радикальные эффекты требования
Весь этот пройденный нами путь показался мне необходимым, чтобы подойти, наконец, к рассмотрению разработанной Жаком Лаканом в этом семинаре конструкции, основанной на трех понятиях: потребность, требование и желание. В более концентрированной форме он представит эту конструкцию в своих статьях «Ведение лечения и принципы его возможностей» (текст, датированный июлем 1958г.*), и «Значение фаллоса» (датированный маем 1958г. ). В этих текстах, как и в семинаре, для Лакана каждый раз речь идет возвращении желанию значения, которым, по его мнению, пренебрегали аналитики после Фрейда. Кроме того, он видит свою цель в том, чтобы напомнить, что «способ ведения психоанализа» зависит от места психоаналитика как «человека, которому говорят, и которому говорят свободно», и что это имеет непосредственные следствия для анализируемого.
Приведем следующие строки Лакана: «уже потому, что он говорит, он от меня требует...: его требование ни с чем не связано, оно не привлекает никакой объект». «Это требование является радикальным», -скажет он на той же с.617 «Ведения лечения», в сборнике «Écrits».
«Через посредничество требования все прошлое вскрывается до самых основ раннего детства. Требовать, - субъект ничего больше и не делал, как это; он не мог и жить иначе, нежели посредством этого; и мы пожинаем вытекающие отсюда последствия».
Таким образом, мы можем критически подойти к тем исследователям, которые будут работать вне «лакановской психологии» и начнут определять фазу потребности, фазу требования и фазу желания, представляя собой угрозу, нависающую с тех самых пор, как теория влечений Фрейда была сведена к пошлой истории стадий развития ребенка.
Будем отталкиваться от двойственности требования (с.469).
С одной стороны, требование имеет целью удовлетворение потребности. Конечно, как таковая потребность, прежде всего, заключена в «символические скобки», как это формулирует Лакан (с.330), но, тем не менее, «есть и некий остаток» (с.441-442), и то, что оказывается потерянным, обнаруживает себя по ту сторону требования. Именно на этом «остатке потребности», прошедшем через фильтр означающего, и обосновывается желание. Итак, мы имеем здесь желание, которое несет в себе условия, связанные с этим особого рода гибридом, порожденным некой специфической потребностью ребенка, и конкретным ответом на данную потребность со стороны матери. Лакан в ряде мест семинара настаивает на том, что остатки, образовавшиеся после этой операции, продолжают существовать со стороны субъекта; и перед этим «объектом» «Другой утрачивает свое преимущество» (с.443).

J'La direction de la cure et les principes de son pouvoir», в Écrits. «La signification du phallus», в Écrits.

Но, с другой стороны, требование обладает собственными особенными характеристиками. Оно является требованием, направленным по ту сторону всякого удовлетворения, требованием получить ответ Другого вне удовлетворения, требованием, чтобы Другой дал не то, что у него есть и чем он может распоряжаться, а то, чего у него нет: то, что называют его любовью. В той мере, в какой требование является требованием любви, оно оказывается «безусловным». Это достаточно сильное слово во французском языке, оно содержит в себе измерение абсолютного, императив, безоговорочность, все то, что не предполагает никаких обсуждений. Будучи узником безусловного в любви, требование потеряло по дороге свои собственные специфические условия: любовь слепа. Желание находится, таким образом, по эту сторону требования как требования любви, поскольку оно удовлетворяется на некоторых условиях, а именно тех, что оно получает объекты удовлетворения потребности. Но эти условия желания наследуют безусловное требование любви, которое, в конце концов, становится, как говорит Лакан, «абсолютным условием» желания. Здесь мы уже улавливаем отзвуки постоянной латентной дисгармонии, существующей между любовью, которая держится в стороне от всякого возможного удовлетворения, и желанием, которое достигает удовлетворения лишь при исполнении его абсолютного условия. В сжатом виде Лакан выражает это противоречие одной лаконичной фразой, где он касается отношений между полами, «занимающих закрытое поле желания и там вершащих свою судьбу»: «субъект как Другой, применительно к каждому из партнеров отношения, не может ограничить себя существованием ни в качестве субъекта потребности, ни в качестве объекта любви, но оба они должны сохранять друг за другом место причины желания».
В этой фразе Лакан совершает важнейший концептуальный скачок, который, в конечном счете, займет свое место в ряду других его больших открытий: определение места объекта как «причины желания».

Écrits, р.691.

Но время этого скачка наступит чуть позже. В своем семинаре, в ходе конференции 7 мая 1958 года, он пока говорит о партнере как об «инструменте желания». Вот это место: «Достигая места желания, другой не становится при этом тотальным объектом - проблема, напротив, состоит в том, что он сам, в качестве инструмента желания, превращается всецело в объект. Все дело в том, как обе эти позиции совместить» (с.445).
Таким образом, мы оказываемся в той точке, где Лакан собирает свой «граф желания»: на самом деле, речь идет о конструировании маленького аппарата, позволяющего аналитику разместить «в направлении лечения» координаты этого единственно стоящего ориентира - бессознательного желания. Здесь необходимо понять одну важную вещь. В то время как желание записывается и размещается между значащими координатами требования, благодаря чему оно обретает свою реальность в речи анализанта, это же самое желание обнаруживает себя в качестве причины самых что ни на есть низменных, телесных обстоятельств, которые стараются в фантазме облачиться в различные крикливые наряды. Мы увидим, что невроз тогда характеризуется уловкой субъекта, цель которой - наполнить Другого требования всей загадкой желания, сохраняя в этом фантазме контрабандное наслаждение (см. с.472,510).
Перевод М. Страхова. Москва, декабрь 2003.