Руа Даниэль. Требование и желание.

Другой высказывания и Другой желания
Утверждение, согласно которому невозможно корректно подступиться к желанию иначе, чем, используя координаты означающих, не значит, что аффекты, потребности, идеалы не существуют, но лишь, что они всегда представлены в поле опыта в форме означающих, артикулированных в речи и в требовании. Когда мы говорим об «означающих требования», мы тем самым отмечаем, что субъект не обладает иными средствами представить себя, как только посредством прохождения вереницами речи, в то время как сама эта речь всегда является призывом, обращением, требованием. Требованием чего? Требованием «Другого, способного нам ответить» (там же, с.550).
Остановимся на этом месте, поскольку, благодаря измерению требования, появляются две фигуры Другого, которые необходимо различать. С одной стороны, это то, что Лакан выделяет как «Другого - место речи»; имеется в виду «Другой, устанавливающийся, вырисовывающийся благодаря уже одному лишь факту, что субъект говорит» (с.549); в другом месте Лакан называет его «предварительным Другим» - местом сокровищницы означающих; этого Другого субъект в акте речи находит и одновременно создает, - это «автоматический».
Другой, вступающий в действие автоматически, но дающий возможность выбора среди предоставленных услуг. Лакан называет данного Другого - Другим «без искажений».
Отсюда, исходя из самого места речи, происходит появление иной фигуры Другого, созданной требованием: «в этом месте речи мы даем жизнь Другому, способному нам отвечать». Это - Другой просьбы, мольбы, ожидания, «по поводу которого мы не знаем, как он воспринимает наше требование». Данный Другой больше не является «автоматическим» - это Другой в качестве говорящего, и он активно поддерживает именно этот дискурс и никакой другой, и выбирает именно эти означающие и никакие другие. Лакан нам говорит, что он «занимает парадоксальное место в речи», будучи артикулированным, но не артикулируемым, и здесь он еще раз определяет фрейдовское бессознательное как «дискурс Другого».
И тогда (с.550) Лакан совершает переворот, начиная рассматривать как логическим образом идентичных Другого бессознательного, наиболее интимного для субъекта, и «Другого в качестве существа из плоти и крови, с благословения которого мы находимся на пути удовлетворения наших требований», то есть одного из партнеров субъекта, находящегося в позиции отвечающего на требование или требование предъявляющего. Как понять, исходя из чего Лакан устанавливает такого рода эквивалентность? Мне кажется, что он исходил из некоторой черты, характеризующей каждого из этих двух Других: «в нем существует нечто, что мы не знаем, но что отделяет нас от его ответа на наше требование. И это ничто иное, как его желание».
Вот он - ключевой момент диалектики требования и желания! Это момент, когда желание неожиданно появляется в интервале между Другим как местом речи и тем Другим, «который сам отмечен условиями речи». Желание в основе своей является именем этой разницы, существующей в самой сердцевине речи, - разницы между высказанным и высказыванием, между тем, что сказано и самим фактом, что это высказано. Когда Другой больше не отвечает, желание возникает в форме загадки: чего он от меня хочет? Или даже: чего же я хочу? Это тот же самый вопрос, который разделяет субъекта в ходе психоаналитического сеанса в связи с чем-то им самим высказанным и того же самого субъекта, но уже возникающего в связи с тем или иным его партнером либо партнершей по игре жизни. Психоанализ эффективен и обладает своими так называемыми «терапевтическими» результатами по мере того, как субъект выводит на сцену различные модальности требований, в которых его желание оказалось зафиксировано.
Эту дифракцию Другого между Другим речи и Другим желания, происходящую под воздействием требования, мы должны держать в уме до завтрашнего дня, когда нам предстоит коснуться вопроса относительно позиции истерического и обсессивного пациента в связи с желанием.