Миллер Жак-Ален. Читать симптом.

Столкновение с остатками симптома

Так вот, среди образований бессознательного есть и симптом. Если мы и помещаем симптом среди образований бессознательного, то лишь потому, что фрейдовский симптом – это тоже истина. Мы ему придаём смысл истины, толкуем его. Но он выделяется среди всех остальных образований бессознательного за счёт своего постоянства. Существует и иная модальность бытия. Чтобы присутствовал симптом во фрейдовском смысле, без всякого сомнения необходимо участие смысла. Надо чтобы эта штука могла интерпретироваться. Благодаря этому для Фрейда как раз и возникает разница между симптомом и торможением. Торможение – это просто-напросто ограничение какой-то функции, и как таковое оно не обладает смыслом истины. Чтобы присутствовал симптом, необходимо также чтобы явление продолжалось во времени. Например, сон меняет свой статус в том случае, если это сон повторяющийся. Если сновидение повторяется, то мы предполагаем существование травмы. Если повторяется ошибочное действие, то оно становится симптоматическим, и даже может наводнить собой поведение. Тогда мы ему присваиваем статус симптома. В этом смысле симптом – это самое Реальное из того, что мы можем получить в психоанализе.

Как раз в связи с симптомом таким злободневным становится вопрос о корреляции, соединении истины и Реального. В данном смысле симптом – это Янус, у него два лика: одно – истины, а другое – Реального. То, что Фрейд открыл, и что было таким сенсационном для его времени, так это тот факт, что симптом интерпретируется подобно сновидению, исходя из желания, и в этом заключается эффект истины. Но, как вы это знаете, существует также второй этап этого открытия, речь идёт об устойчивости симптома после интерпретации, которая была открыта Фрейдом в качестве парадокса. И правда, это представляет собой парадокс если симптом является лишь чистым бытием языка. Когда мы имеем дело с бытием языка в анализе, то мы его интерпретируем, то есть как бы растворяем. Мы сводим бытие языка к пустоте, к небытию. А парадокс здесь заключается в присутствии остатка. Остаётся некий х по ту сторону фрейдовской интерпретации. Фрейд попытался подойти к этому с разных сторон. Он ввёл в оборот представление о негативной терапевтической реакции, о влечении к смерти, скажем больше, он высказал мысль о сохранении по окончании анализа того, что он назвал симптоматическими остатками. В настоящее время наша практика благополучно шагнула по ту сторону фрейдовских позиций, за пределы того места, где, как казалось Фрейду, анализ заканчивался. Несомненно, речь шла о таком окончании, по поводу которого Фрейд говорил, что всегда остаётся какой-то остаток, и соответственно всегда есть необходимость возобновлять процесс анализа, по прошествии какого-то времени, по крайней мере для того, кто является аналитиком. Маленький перерыв – и начинать вновь. Это был такой, как сейчас говорят на французском, stop and go. Но, наша практика не такова. Наша практика распространяется дальше той фрейдовской идеи, что у анализа есть окончания, даже если и следует к этому анализу возвращаться вновь. Так вот, наша практика следует дальше того пункта, который Фрейд считал концом анализа, в ней мы также сопровождаем субъекта и в его столкновении с симптоматическими остатками. Конечно же, мы проходим через этап расшифровывания истины симптома, но дойдя до симптоматических остатков мы не говорим стоп. Тогда, в этот период, анализ состоит из непосредственного столкновения субъекта с ними, и мы им придаём совершенно иное значение: под именем симптоматических остатков Фрейд сталкивался с Реальным симптома, с тем, что в симптоме является вне-смыслием (hors-sens).