Рамиль Гарифуллин. Интуиция и творчество: новые психологические подходы

В процессе своих исследований в области психологии интуиции и творчества мы пришли к следующим выводам:

1. Необходимо учитывать, что в психологии существует два подхода: а) объяснительная психология; б) описательная психология.

Объяснительная психология — это психология, основанная на принципах естественных наук, на понятиях и методах, которые взяты из естественных наук. Она как бы объясняет истоки того, почему происходит то или иное психическое явление. И объясняет это не в терминах феноменов психических, а в терминах именно самой естественной природы.

Иными словами, объяснительная психология — это по сути дела своего рода естественная наука о природе психической реальности, на которую распространяется все законы и методы, которые были развиты для природы.

А существует описательная психология — это психология которая описывается благодаря феноменам, благодаря вещам и сущностям, которые присущи только психической реальности. И описательная психология оперирует понятиями самой психической реальности и старается меньше всего оперировать понятиями о природе, из природы, понятиями, взятых из естественных наук она старается не злоупотреблять.

То есть иными словами есть внутренний мир в котором происходит нечто, оно уже дано, и вот это нечто описывается нами, но истоки этого нечто не описываются.

С нашей точки зрения, нет четкой грани между описательной и объяснительной психологией. Даже любая объяснительная психология в той или иной мере описательна и наоборот описательная психология всегда содержит в себе элементы объяснительной психологии, потому что описательная психология тоже является объяснительной психологией, она объясняет многое с помощью терминов, позволяет прогнозировать многие психические явления и иногда она даже более научна, несмотря на то что оперирует терминами, взятыми из феноменологии, из психической реальности. Иными словами, и философы тоже утверждали, что мир понятий в любом случае субъективен, даже те понятия, которые создал человек о природе, они тоже субъективны, феноменальны, феноменологичны.

Поэтому сама по себе объяснительная наука феноменологична. То есть феноменология в той или иной мере растворена также и в естественных науках. Есть психологичность даже в самих естественных науках. Поэтому естественная психология также имеет и свою описательную начинку, также как и описательная психология содержит в себе элементы фундаментального порядка, то есть элементы объяснительной науки, объяснительной психологии.

2. В курсе психологии художественного творчества необходимо рассмотреть феномен интуиции через различные подходы художественного творчества, то есть диалектико-материалистическую интуицию, постмодернистскую интуицию, эмпирическую интуицию, психоаналитическую интуицию, архетипичную интуицию.

Так например психоаналитическая интуиция — это истина которая представляет собой нечто что облегчает человеческое душевное состояние, снимает напряжение, снимает какой то невроз. Иными словами, это истина которая лечит и когда человек ощущает определенное освобождение благодаря какой то информации, для него эта информация является истиной. Вот это и есть психоаналитическая интуиция, благодаря которой человек приходит к психоаналитической истине, то есть истине как информации которая излечивает, вызывает катарсис, облегчает душевное состояние.

Согласно нашим исследованиям интуиция является кратковременным вещим сновидением наяву. Во время процесса интуиции мы видим вещий сон, но наяву и он не настолько зашифрован как во сне, когда мы действительно спим.

Существует архетипическая интуиция. В этом случае необходимо говорить о неких истинах, которые уже даны человеку и представлены в психике, как некие заданные матрицы, с которыми сличает, сравнивает человек весь мир. То есть идет постоянное сравнение внешнего мира с этими внутренними матрицами называемыми архетипами. И тогда, когда внешняя информация, идущая из внешнего мира совпадает с информацией заложенной в этой матрице, называемой архетипом в этом случае происходит резонанс, человек-творец вздрагивает, реагирует и говорит, что это истина, то есть это есть совпадение его некой данной истины, которая уже представлена в его памяти в виде архетипов с некой информацией, которая идет извне. И когда происходит это совпадение, то и происходит открытие истины.

То есть согласно архетипическому подходу, открытие истины — это процесс совпадения информации внешней с информацией, заложенной в архетипах, в матрицах психики.

Существует диалектико-материалистическая интуиция. Это очень широкая тема, здесь нужно обязательно говорить об интуиции, основанной на принципе изоморфизма. Иными словами, здесь надо обязательно говорить, что кусочек объективной реальности, каким бы он маленьким не был, он всегда содержит информацию о целом. Иными словами в наш мозг поступает небольшой кусочек мира, но в этом кусочке мира уже содержится информация о всем мире о целом. Иными словами истина в этом случае поступает к нам в процессе взаимодействия с внешней реальностью и она как бы не понимается, но уходит в наше подсознание. То есть истина растворенная во внешнем мире в виде каких то внешних знаний поступает в нашу психику и уходит фиксируется в памяти, задерживается в ней, но мы эту истину не понимаем, но она уже там представлена, она уже там содержится. И задача только организовать такой внутренний психический процесс, чтобы мы осознали эту истину, которая в свое время зашла к нам из внешнего мира. Таким образом, здесь уже по сравнению с архетипической интуицией как бы истина приходит из внешнего мира и она уже есть там — это первое, и второе — истина формируется в процессе взаимодействия с внешним миром.

Диалектико-материалистическая интуиция основывается на том, что субъект интуиции является продуктом общества и если в нем что то и представлено, то это представлено из внешнего мира и этот механизм непредсказуемости психики определяется непредсказуемостью среды. То есть у психики есть живость, постольку поскольку эта живость поступает из внешнего мира. Из внешнего мира поступают в психику различные законы, связи, знания, которые не понимаются, но они поступают, фиксируются и задерживаются в психике. И лишь потом в процессе определенной психологической работы эти знания осознаются. То есть согласно диалектико-материалистическому подходу, в природе, во внешнем мире эти знания растворены и в процессе восприятия внешнего мира эти знания фиксируются, воспринимаются, задерживаются в памяти, а потом уже задача психики их выявить в процессе формирования гипотез, сравнений и т.д. Иными словами в случае диалектико-материалистической интуиции как бы в нас нет никакой истины как в архетипическом подходе, ведь в архетипическом подходе эта истина уже дана. Здесь она не дана, здесь она постоянно поступает из внешнего мира или она сформирована внешним миром в нас самих же, но она изменчива.

То есть диалектико-материалистический подход в этом смысле как бы не консервирует истину в нашей психике, а архетипический подход как бы консервирует. То есть согласно диалектико-материалистическому подходу в процессе интериоризации происходит вращивание законов внешнего мира во внутренний мир в психическую реальность. Поэтому, мы пришли к выводу, что в процессе формирования гипотез, в процессе самозаблуждений и заблуждений идет сравнение с теми моделями, которые сформированы благодаря диалектико-материалистическому процессу. И когда происходит резонанс мы узнаем нечто, сравниваем, то и есть это озарение, интуиция.

Диалектико-материалистическая интуиция объясняет почему интуиция жива и что это за интуитивный процесс, то есть она по сути дела объясняет и логику интуитивного процесса, она диалектико-материалистическая логика интуитивного процесса. Иными словами существуют законы согласно которым развивается идея. Это закон «отрицания отрицания»; закон «единства и борьбы противоположностей»; закон «перехода количественных изменений в качественные». Иными словами живость интуитивного процесса определяется самой диалектикой. Сам мир идея, сама информация в процессе внутренних диалектических законов сама себя и движет, и как бы не нужно какого то внешнего толчка. Сами законы диалектики являются основой движения мыслительного процесса, только это все нужно подтолкнуть мотивацией. Мотивация — физиологический процесс, конечно подталкивает человека на мышление, например потребность. Но потом уже мышление протекает исключительно в рамках информационного поля. Хотя мотивация всегда давит, но на определенном этапе и мотивация, которая является потребностью блокируется информационными процессами. Отсюда и кризисы возникают очень часто. Но диалектико-материалистическая логика, диалектико-материалистическая интуиция, она очевидно, всегда логична, она рациональна, она научна, она никогда не уведет человека в процессе интуиции от истины, в отличие например от интуиции, сформированной исключительно потребностями какими то сексуальными или иными. И в этом случае интуиция превращается в некое фантазирование, в мечты и т.д. То есть по сути своей, в этом случае говорят что фантазии — это тоже интуитивный процесс, но имеющий давление со стороны потребностей, например желании чего-то. А если фантазии теряют вот эту потребность и фантазии развиваются на основании не потребностей, а объективной реальности, тогда уже эти фантазии превращаются в интуицию об истине мира. Поэтому по сути фантазии человека — это есть интуиция, только не имеющая своего основания с истиной о внешнем мире, обусловленная потребностями фантазий, иллюзий т.д. Оно и понятно, что интуиция основанная на потребностях всегда обманчива, потому что человек просто чего-то хочет. А вот интуиция, основанная на объективной реальности, на том что человек базируется не на потребностях, а на тех знаниях, на той информации, которая уже была получена ранее на определенных этапах, хотя ему может хочется совершенно иного — это уже и есть диалектико-материалистическая интуиция. а вот если интуиция основывается на каких то желаниях, это скорее всего ближе к психоаналитической интуиции, которую мы ранее рассмотрели.

В любом случае, когда мы рассматриваем различного рода интуиции, которые мы сейчас рассматриваем, надо обязательно рассматривать во всех. Каким образом формируются гипотезы, как они сличаются, сравниваются и как происходит интуитивный процесс, то есть открытие.

Следующий пункт — это постмодернистская интуиция. Это интуиция, основанная на взаимодействии различных реальностей, различных миров, различных качеств. Ведь известно что очень часто находки интуитивного процесса лучше протекают, когда мы в себе сталкиваем, различного рода пространства, реальности, науки, и многие открытия сделаны на стыке наук в частности, на стыке различных пространств и реальностей. То есть интуитивный процесс активизируется когда в психике представляется два различных качества, два различных мира. И вот это столкновение порождает какую-то информацию, которая есть истина, которая есть какое-то знание. то есть новое знание открывается очень часто благодаря соединению двух различных миров в психической реальности, двух различных наук и т.д. То есть известно что писатели, ученые очень часто открывали нечто, когда выходили из каких-то консервативных рамок, из каких-то условий, в которых они уже адаптировались и долгое время находились. И вот когда они из них выходили в новый какой-то мир, в новую реальность, у них постоянно возникали какие-то новые открытия. Это и есть постмодернистская интуиция с одной стороны и с другой стороны, надо знать, что постмодернистская интуиция основана на игре, то есть не на поиске смыслов, а на игре смыслов. То есть во всех интуициях, о которых мы здесь говорили всегда был поиск истины, поиск знаний, а здесь игра со знаниями, с истиной. То есть постмодернистская интуиция подразумевает что истин как таковых нет, их много, с ними надо просто играть, иными словами интуитивный процесс основан на некой игре мысли, то есть не идет поиск, какая-то направленность к какой-то истине, а просто в голове у творца интуитивный процесс в виде какого-то набора и сведения синтеза различных знаний и манипулирования ими. И он никогда не вздрагивает от находки какой-то истины. Тут есть некая по сути дела, рассеянная интуиция, не сосредоточенная, а рассеянная интуиция.

Существует эмпирическая интуиция. Эмпирическая интуиция открывается благодаря взаимодействию с внешним миром, с предметами внешнего мира. Человек, по сути дела перебирая различного рода варианты с различными предметами, которые находятся рядом с ним, в процессе перебора находит то, что ему надо. Что-то сравнивает, смотрит, то есть больше всего здесь работа идет чисто внешняя, а не внутренняя. И находка происходит именно в процессе взаимодействия с внешним миром, методом «проб и ошибок» и т.д. То есть иными словами это интуиция завязана исключительно на взаимодействии с конкретными внешними предметами, и сами предметы в процессе их взаимодействия как бы подсказывают человеку о том, что он нашел.

Очевидно, что настоящий интуитивный процесс — это всегда некая составляющая всех тех подходов, которые только что были проведены. то есть настоящий истинно интуитивный процесс — это синтез психоаналитической, диалектико-материалистической, архетипической, постмодернистской интуиций. И в любом интуитивном процессе как бы представлены все эти составляющие в той или иной мере, доле, какая-то больше, какая-то меньше. То есть живая психологическая ткань интуиции — это всегда суперпозиция вот этих всех интуиций, которые мы привели выше.

Другое дело возникает вопрос: что движет этой интуицией? Кто же толкает ее? Очевидно что ее толкает с одной стороны, мотивация, потребности человека, это понятно. А с другой стороны, мы уже открыли, что существует некое движение уже чисто на уровне информационном. То есть сами по себе информационные процессы также развиваются. То есть существует чисто физическое движение интуиции и существует чисто информационное движение интуиции. То есть процесс — живая психическая ткань, она жива не только потому что она находится в живом теле, но и жива потому что в ней постоянно происходит обмен информации, информационные процессы, работают определенные программы, и идет своего рода антагонизм живости, связанной с информационными процессами с живостью, связанной с физическими процессами. То есть по сути, образно говоря антагонизм между железкой компьютера с его процессором, с его программным обеспечением. Но существует единство между ними, это очевидно. Одно без другого не может жить. Потому что процессы самообучения, процессы получения знаний — это в конце концов, процессы чисто информационные очень часто. Хотя можно предположить, что даже в информационных процессах всегда физическая потребностная начинка как бы представлена, потому что есть иерархия, есть связь.

Постмодернистскую интуицию я очень хорошо рассмотрел в своей тетрадке, там с колесом, которое вращается в одной реальности и попадает в другую реальность. Иными словами, когда я изучал Анри Бергсона, который показывает, что не все так в мире линейно, что не всегда между двумя точками есть линия, а есть пропасть, что не все так плоско и линейно как это описано в модернистской философии и психологии. А есть определенные непредсказуемости, есть определенные пропасти, обусловленные взаимодействием различных реальностей. И Бергсон показал, что не все что рядополагается в действительности находится в одном ряду, в действительности там очень часто между двумя точками может быть пропасть. Это и есть основоположение постмодернизма Бергсона. Потому чтобы заработала постмодернистская интуиция для этого необходимо как бы погружение в некие другие миры, в некие другие реальности. Именно поэтому таких людей часто называют умалишенными. То есть все гении по другому видят мир, они могут вырваться за пределы вот той консервативной реальности, в которой находятся обыватели, и увидеть между двумя точками не линию а пропасть, туда проникнуть и увидеть нечто большее. То есть постмодернистская интуиция всегда подразумевает мыслительный процесс в условиях столкновения двух различных миров.

Возвращаясь к старому ответим, что существует как бы в психологии интуиции два подхода: с одной стороны, — это подход основанный на принципе изоморфизма. Что целое о мире, истина растворена в самой природе, в различных кусочках мира, его фрагментах. Если даже мы имеем маленький кусочек мира, то мы можем по нему восстановить весь мир. Это своего рода монады Лейбница, благодаря которым в каждой частице мира существует весь мир и мир состоит из этих частиц. Отражен вернее в каждой частице мира весь мир и одновременно сам мир состоит из этих частиц. И достаточно небольшого кусочка этого мира, в нем уже содержится информация обо всем мире. Поэтому если в психику поступает некий кусочек внешней реальности, то одновременно поступает информация обо всем мире, и вообще поступает какая то истина, она не осознается, фиксируется, но потом на определенном этапе человек это осознает.

И второй подход — это подход основан на том что это целое уже задано в психике, представлено в виде каких то матриц и программ, это связано с внешним миром. То есть феномен целого — это феномен чисто психический, а не связанный с внешним миром. И это совершенно два разных подхода. Иными словами в принципе изоморфизм — это как в физике — с помощью информации о волне, то есть мы можем например принять какой-то кусочек волны, части этой волны и зная ее уже свойства (частоту, интенсивность) восстановить по сути дела всю волну и к тому же сам излучатель, который излучает эту волну, его размер и т.д. То есть воспринимаемая информация, согласно принципу изоморфизма, она не просто непосредственно воспринимается, то есть имеется принцип непосредственного восприятия, но в ней содержится все о мире, то есть знания поступают из внешнего мира.

Существуют знания, растворенные во внешнем мире, эти знания поступают в психику, взаимодействие начинается с теми знаниями, которые сформировала сама психика, идет такое взаимодействие этих двух знаний и в этом взаимодействии двух знаний — внешнего и внутреннего и есть основа живости психики. Другое дело возникает вопрос, что есть знание? Может быть это информация? и т.д.

Ведь надо признать что понятие «знание», «информация», прежде всего возникли в человеке внутри, и лишь потом мы как бы предположили что это знание может существовать и вне человека. А все-таки сначала мы в себе ощущаем это знание, эту информацию и потом уже предполагаем что она как бы есть и во внешнем мире.

Иными словами психика как бы моделирует внешнюю реальность, она создает некую пародию на внешний мир на психическую реальность. И поэтому эти два знания, они как бы родственны потому что первое из них как бы есть некая истина, а второе как пародия на эту истину. Но они родственны. То есть одно является объектом, а второе отражением объекта.

Но самое интересное то, что на каком то этапе человек еще отражает себя, свои внутренние процессы. То есть если говорить об отражении внешнего мира, то это маловато, есть еще отражение личностью самопсихики, то есть имеется рефлексия и есть еще знание о знании, то есть мы еще отражаем в себе те методы, с помощью которых мы получаем знания. То есть мы еще создаем в себе знания о знаниях, то есть знания о тех методах, с помощью которых мы получаем знания. То есть существует ноэма которая представлена внутри нас в виде феноменов Гуссерля и существует еще ноэзис — процесс познания рефлексии. То есть существуют еще знания о том, как мы познаем, знания о методах этого познания — это уже ноэзис, и существует знание такое, которое дано в виде истины которое соответствует объективной реальности. Другое дело кто движет тем что мы создаем в себе знания о методах с помощью которых мы познаем знания? То есть суть феномена самоотражения человеческой психики? И согласно феноменологии вообще внешнего мира нет, есть сплошной процесс самоотражения. Как бы мы не видели этот мир, в конце концов это все наши внутренние феномены, это наша психическая ткань.

Есть еще один подход — духовно-смысловая интуиция. По сути своей эта интуиция основана на поиске истин, смыслов не универсальных, а уникальных которые присущи только нам. Потому что в условиях пограничной ситуации, в условиях между жизнью и смертью в различных таких условиях у нас открываются смыслы, которые универсальны, и которые за нас никто и никогда не ощутит, и которые за нас никто не познает, потому что не сможет проникнуть к нам. Мы же пропитаны одновременно универсальными истинами и смыслами, которые присущи для всех — это эссенция и у нас есть еще экзистенция, которая присуща нам. Вот эта экзистенция она и есть духовно-смысловая экзистенция, и интуиция духовно-смысловая — это по сути дела поиск уникальных смыслов, ситуаций в условиях пограничной ситуации. Это ощущение неких истин, смыслов, знаний о себе, о мире, которые и передать то невозможно кому то, которые открываются только нам в определенных ситуациях, в пограничных ситуациях и ощутить это можем только мы и передать это другому, объяснить это другому мы не можем. А все остальное мы всегда в той или иной мере могли объяснять и благодаря принципу интерсубъективности мы как бы друг друга понимаем. Но есть нечто, что в нас представлено, такое что мы передать другому никогда не сможем. Потому что другой никогда не сможет влезть в нашу шкуру. Вот это есть экзистенция.

Так вот существует подход, что эта экзистенция как бы и есть то самое духовное единение с миром, это и есть тот самый мир и есть та самая истина, которая одна.

Существует взгляд что экзистенция — это единение с миром и опять таки есть та самая эссенция, ее опять таки упрощают до эссенции. И вот мы все едины в экзистенции, и все мы ощущаем одно и тоже в экзистенциональных ситуациях, в пограничных ситуациях все мы ощущаем одно и тоже и в этом мы едины. Ее как бы не существует, уникальности этого состояния.

Но необходимо сказать что экзистенция ощущается ведь не только в пограничной ситуации, но и в процессе творчества. Именно в процессе творчества, уникального самовыражения мы можем познавать и ощущать нечто что другие никогда не ощутят. Моцарт чувствовал свои симфонии и эти ощущения никто никогда не почувствует. Мы собой вносим нечто что никто никогда вместо нас не почувствует.

И вот духовно-смысловая интуиция — это по сути своей некое озарение, некие смыслы, которые может открываются нам, но мы их к сожалению не можем передать другим. И в этом проблема. Многие уносят с собой нечто что так и не могут передать другим. То есть на мой взгляд духовно-смысловая интуиция это некие знания, истины, представления, которые являются нам но к сожалению мы их передать другим не можем. Вот в этом основа духовно-смысловой интуиции, на наш взгляд.

3. Существует объяснительная психология художественного творчества и описательная психология художественного творчества. Так вот мы, по сути своей часто видим учебники по объяснительной психологии художественного творчества. Там описываются истоки творчества, откуда оно берется, вот эти психические механизмы и это никоим образом не может быть полезным для самих творцов. Понимание этих механизмов никоим образом не изменит успех их творчества, не может повлиять на их творчество.

А существует описательная психология художественного творчества — это по сути своей приемы условия техники того, чтобы художественное творчество было более эффективным.

Наш курс написан на синтезе между объяснительной и описательной психологией художественного творчества. Мы пытались рассмотреть и то, и другое учитывая что очень много сейчас книг по психологии художественного творчества именно объяснительного толка. И необходимо признать что объяснительная психология вообще для психики бесполезна, она ничего не дает для практической психологии. Вся практическая психология развивается и полезна именно благодаря ее описательной части — описательной психологии. То есть практика показывает, что описательная психология намного эффективнее, чем объяснительная психология. Возможно это связано с тем, что в действительности психика живет по своим качественным законам, совершенно не связана с законами внешнего мира и природы. Мы до сих пор пытаемся это объяснять согласно естественным законам. В результате мы описываем, по сути дела, не психику, а некие физические процессы которые протекают в железяке компьютера, а не в самой программе. А творчество ведь это прежде всего работа программы информационных процессов. То есть по сути дела вся объяснительная психология больше всего завязана на неких нервах, на нервных процессах, а не на психических процессах, это надо признать. И там где и есть какие то интересные моменты в так называемой объяснительной психологии они в конце концов описательны.

6. Уже сам факт того, что кибернетика очень близко подошла к моделированию психических процессов, и уже прекрасно моделируются, описываются многие психические процессы — мышление, мотивация, построение гипотез, поиск. И более того тот факт что в мозге уже найдены вот эти компьютерные основы, которые представлены в наших компьютерах, процессы кодирования, процессы которые происходят в наших компьютерах, уже говорит о том, что все таки наша психика имеет основу, которая позволяет нам говорить не об «искре божьей», как обычно это говорят. Ведь когда говорят о живости психики, говорят: «туда попадает искра божья» — и психика становится живой. Попадает ли искра божья в компьютер который становится по сути своей уже живым, самоотражающим. Очевидно, что пока еще у компьютеров нет самосознания, нет процессов самоотражения, не изобретены еще компьютеры, которые могли бы задумываться о смысле своего существования, как это может делать человеческое сознание. Но тем не менее тот факт, что большинство процессов, которые происходят в живой психике моделируются в компьютере и этот процесс продолжается, позволяет нам говорить о том, что компьютеры будут приближаться к психике, и там будут уже модели психики.

Хотя вполне очевидно, что в компьютеры мы не сможем никогда закачать программу эволюционного развития психики, филогенетические составляющие психики закачать в компьютер будет невозможно. Тем не менее, если когда-нибудь нам удастся раскодировать филогенетические информации в психике все равно хранятся, их нужно только распознать, идентифицировать и знать их структуру и механизмы. А потом уже промоделировать это на уровне компьютера.

Но и тот факт, что мы имеем такое большое число подходов и теорий о психике, таких как психоаналитическая, постмодернистская, диалектико-материалистическая, эмпирическая и т.д., причем эти все подходы научные, позволяют говорить о том, что нет некоторых открытых для тайны, чуда процессов, которые происходят в психике. Чудо психики в непредсказуемости очевидно, а непредсказуемость связана в непредсказуемости самой среды, в которую погружена психика. То есть само чудо, сама непредсказуемость, открытость психики определяется той средой в которой находится психика, и в тоже время той средой которая развивается внутри самой психики. То есть существует внутренняя и внешняя среда. И там, и там идут такие объективные, независящие от сознания процессы они отражаются, и психика развивается, и у психики появляется феномен живости. А живость, мы уже с вами говорили, формируется на двух уровнях: первый уровень — это физический, мотивационный, связанный с тем, что организм живой, он задает питание, толчок этому движению. И второй — это уровень информационный, сама информация живет, развивается. И конечно, эти два процесса — информационный и физический взаимообусловлены, это своего рода иерархия.

Таким образом, в конце концов, когда-нибудь человечество научится моделировать психику, создавать ее максимально приближенной к психике человека. Что будет материальным носителем таких моделей — структур? То ли они будут иметь внутреннюю живую ткань, смоделированную по подобию живого человека, то ли это будет действительно так называемая неживая ткань. Скорее всего будет что-то промежуточное, потому что мы сейчас все более и более создаем искусственные живые материалы. Тут нужно быть осторожнее, потому что в конце концов в процессе моделирования психики мы будем создавать новые материалы, которые будут очень сильно походить на живую материю, а может быть даже мы когда-нибудь создадим идентичную живую материю. И в конце концов круг замкнется, то есть мы создадим живого человека, но не благодаря, как обычно, рождению, развитию, а благодаря иному подходу.

То есть мы просто напросто научимся создавать живую материю не посредством детородного процесса, а в процессе моделирования, склеивания живой материи. И это опять-таки будет человеком. А вот вопрос насколько из неживой материи создать модель, которая бы была живой этот вопрос тоже спорный.

7. Возникает вопрос: на основании чего возникают гипотезы? Что и кто их конструирует? Очевидно, что истоки построения гипотезы находятся в истоках построения фантазий, иллюзий. А мы знаем что иллюзии и фантазии строятся на основе потребностей, желаний человека. В результате сознание человека моделирует, рисует различного рода картинки на основе уже каких то исходных образов которые были в памяти. Но эти картинки формируются на основании потребностей, поэтому в них появляются действия этих живых существ, которые представлены в образах. Действия которые идут в согласии с теми потребностями и желаниями, которые есть у человека.

Образно говоря потребности и желания, вот эта внутренняя мотивация тащит за собой мир образов, как бы подпитывается мотивацией. Это вот главный момент. То есть эти образы формируются благодаря мотивации, благодаря желанию, благодаря потребности. Конечно можно предположить, что эти образы формируются благодаря тому, что в начале возникает чувство удовлетворения и потом уже на основе этого чувства возникает образ. Точнее сначала возникает предвосхищаемое чувство удовлетворения, то есть воспоминание об этом чувстве, ведь человеку это чувство знакомо. А потом уже на основе этого возникает образ. Но вряд ли наоборот, когда возникает образ и он таков что почему то начинает возбуждать человека. иными словами вряд ли это происходит так как будто мы смотрим на свои образы, которые к нам приходят в голову, как на некий телевизор, и вдруг в этих образах возникает нечто, что нас возбуждает и у нас появляется желание. Нет именно желание и создает тот образ который у нас появляется. Скорее всего связь вот такая.

Теперь о гипотезах. Когда мы начинаем мыслить строить различного рода гипотезы, конечно же мотивация, она тоже присутствует мотивация к разрешению этой проблемы, желание во что бы то ни было раскрыть эту проблему. То есть мы ставим какую то цель, а цель основывается в любом случае на нашей мотивации, на наших потребностях. И потом уже идет процесс построения различного рода гипотез и эти гипотезы все равно уже корректируются той реальностью, той объективной ситуацией которая задается извне. И возникают уже образы, которые формируются не настолько свободно как это было при формировании фантазий и различного рода мечты. Здесь уже формирование корректируется объективной реальностью и нет вот таких моментов для фантазий. Хотя фантазии в процессе гипотез тоже имеют место. Но я еще раз говорю эти фантазии ограничены. Поэтому скорее всего гипотезы это тоже самое фантазирование, только ограниченное объективной ситуацией, объективной информацией, поступающей из изучаемой системы. Таким образом в основе гипотезы скорее всего лежат подсознательные процессы построения самозаблуждений, фантазий, иллюзий. Но они корректируются той объективной информацией поступающей о системе извне. Поэтому в принципе верна та концепция, которая мной разработана в работах «Иллюзианизм личности», которая была опубликована в докладах конференции по психологии креативности, которая прошла в Перми в 2005 году. И я там показал, что в человеке, в когнитивной его составляющей основе лежит все таки феномен процесс конструирования самозаблуждения, конструирования иллюзий, то есть не поиск истин, а поиск заблуждений. Ведь обычно считается что человек занимается поиском истин, но вот с нашей точки зрения, все таки человек занимается поиском заблуждений основанных на его потребностях. Человеком движут не истины, истины как таковые не создают человеку потребности, они не могут быть мотивацией истины. Истина может быть в принципе не настолько желанной и поэтому она не может быть двигателем человека. Человек всегда находится в поисках конструирования заблуждений, иллюзий. Именно к ним он стремится, а не к истине. Но если предположить, что истина и есть некая информация, которая вызывает определенное состояние, которое желает человек, тогда все так и есть. То есть если сказать что истина — это такая информация, восприятие которой при нахождении которой человек получает нужные ему ощущения, тогда да. Но обычно человек по своей сути, в силу того что он является жертвой своих потребностей, всегда желает получить информацию которая часто далека от объективной реальности. А истина и объективная реальность практически не радуют человека. Поэтому все таки здесь человек вечно занимается конструированием различных заблуждений, иллюзий, и если они, эти заблуждения, иллюзии дают человеку нечто — они и являются истинами. Поэтому истина — это некая абстракция которая совершенно неизвестно что такое. А вот заблуждения, иллюзии, какие то определенные информационные потоки, которые питают человека и позволяют ему выживать, например творческие иллюзии, какие то определенные состояния, какие то сущности, которые дают человеку основу для выживания. А человек выживает благодаря иллюзиям, потому что постоянно купается в определенных иллюзиях, в определенных продуктах творчества, в неком виртуальном мире, в неких структурах которые намного интереснее, чем сама черная правда мира. То есть человек постоянно конструирует себе различного рода иллюзии, информации которые позволяют ему выживать и они, конечно же далеки от той истины которая есть.

Как я пишу в книге: «Человек является субъектом самозаблуждений, иллюзий».

Так вот гипотезы в поисках истины в науке, они вообще в основе своей являются конструированием заблуждений, иллюзий, основанных на потребностях. Но это все ограничивается объективной реальностью. Поэтому фантазии и иллюзии превращаются в гипотезы.

Все таки первично в человеке конструирование иллюзий, заблуждений, каких то квази истин. именно на этом основаны движитель и питание для процесса поиска истины, а не сам поиск истины является основой для движения человека, нет.

Человек в основе своей движется благодаря тому, что в нем желание, поиск самозаблуждений идет чтобы удовлетворить себя. Но реальность такова, что она корректирует этот процесс, в результате человек конструирует гипотезы, а потом находит некие истины, которые часто его даже не радуют.

Вот следующий пример. Два друга мечтают съездить в Париж. Поездка в Париж есть истина. Но они в течение уже трех лет собираются на кухне каждую субботу и мечтают об этом Париже. Мечтают настолько страстно, что им интересно просто говорить о Париже, собираться и мечтать, но не ехать. В результате они в силу каких то причин три года и не едут в Париж, потому что им достаточно того, что они просто общаются о Париже и мечтают и рассказывают как они уже там ездят, но каждую субботу на кухне об этом мечтают. То есть мысленно они уже там находятся, купаются в фантазиях. И вот наконец то они едут в Париж и оказывается это не настолько интересно, и было интереснее о Париже говорить на кухне. И вот тот Париж который был у них на кухне оказался намного интереснее, чем тот Париж который стал настоящим. Потому что оказалось что они там голодали, мерзли, им было не до восприятия Парижа.

Таким образом, этим ребятам истина, а истина — это увидеть истинный Париж, не нужна.

Пример второй. Тоже самое в отношении мужчины и женщины или женщины с мужчиной. Очень часто красивее намного само предвкушение общения с женщиной, мужчиной, чем сам этот акт. Об этом многие признаются. Поэтому в основе жизни все таки лежит феномен творчества, искусства, эстетического наслаждения. А эстетическое наслаждение — есть предвкушение, а не сам акт потребления. То есть некая задержка, некое фантазирование. Именно в этом больше истины, больше нечто того, что делает жизнь интереснее, позволяет нам находится в этой жизни, выживать. А выживаем мы благодаря именно процессам конструирования различного рода реальностей, которых на самом деле нет, но благодаря которым мы существуем в этом мире, держимся в нем. И они являются главными ценностями жизни. то есть ценности эстетического наслаждения, ценности предвкушения. Вот это и есть самое главное, иными словами если рассматривать ценность и рассматривать ее две составляющие, как вот эта переживаемая составляющая ценности и так называемая, понимаемая составляющая ценности, очень часто мы злоупотребляем тем, что в основе жизни лежит смысл, понимаемая составляющая, именно она движет человеком, некий поиск истины, осмысление какое то. Ничего подобного, человеком движет прежде всего ядро ценностей — это переживания. А переживание очень часто связано с самозаблуждением, с полетами в иллюзиях, в фантазиях. именно вот эта главная живая, яркая переливающаяся часть ценностей является основой жизни, а не та которая идет от понимания, от осознания и т.д. Потому что ведь истина и смысл — это все таки рациональная категория. Но она не является главной мотивацией в жизни человека. Главной мотивацией в жизни человека является переживание, а не мышление.

Когда мы говорим о том, что мышление, этот интересный процесс и он тоже является. ничего подобного. Мышление — это всегда переживание. мышление потому и приятно, что в основе его лежит переживание. Мы конечно не отрицаем существования в человеке процессов поиска истин, но они наш взгляд являются вторичными по отношению к конструированию, поиску заблуждений и иллюзий. Все таки в основе психики лежит прежде всего, нечто что идет от потребностей, а от потребностей идут процессы поиска заблуждений и иллюзии. И вот потом уже на основании их возникает другой пласт — поиск истин. И они как бы составляют диалектическое единство, поиск заблуждений и истин. Но истины уже возникают как следствие взаимодействия с сопротивляющейся средой, которая не всегда соответствует тем желаниям, потребностям которые есть в человеке. Среда давит на человека и не всегда соответствует его желаниям. И этот пласт естественно вторичен. А первый пласт, конечно — это путь заблуждений и иллюзий возникает сначала.

8. Говорят, что истина — это всегда больно. И в тоже время говорят, что человек находится в поисках истины. Значит получается что человек находится в поисках боли. Вряд ли, но это возможно, если человек садомазохист. Он будет искать эту истину. Поэтому по природе человек всегда находится в поисках иллюзий, самозаблуждений и каких то информаций, которые способствуют его выживанию. Здесь необходимо различать потребность человека в информации и потребность человека в продуктах, например в еде. Конечно если предположить что еда — это есть истина, то человек конечно находится в поисках истины. Но если говорить о том, что человек ищет в плане информации, в плане знаний, то конечно он ищет всегда такие знания, которые бы способствовали его духовному психологическому выживанию. И эти знания очень часто совершенно никакого отношения к истине не имеют, и они являются заблуждением. Потому что истина часто приносит боль. Но кто-то может сказать, что истина в красоте. То есть все что при восприятии красиво, интересно, гармонично — это и есть истина, это и есть Бог. Тогда конечно. Но в тоже время необходимо признать, что любой творческий процесс, любой процесс в искусстве — это создание красоты, значит процесс создания истины. именно в творческом процессе открывается истина человека о самом творце. Поэтому говорят, что творческий процесс является условием ощущения собственной экзистенции.

9. Кроме того, мы забыли рассмотреть манипулятивную интуицию. То есть интуицию с точки зрения манипулятивного подхода. Мы уже говорили, что в основе интуиции лежит все таки процесс самозаблуждения и конструирования заблуждений. Именно в этом и источник манипулятивности в интуиции. Но необходимо здесь рассмотреть глубже. Человек — существо, которое в общем-то всегда верит в свое бессмертие. Как бы он ни говорил о смерти, он прежде всего говорит о смерти другого, но ни в коем случае о смерти себя. Поэтому все люди в той или иной мере как бы бессмертны. То есть играют роль бессмертных, самозаблуждают себя в том, что смерть — это нечто, что у других только не у него самого. И в этом смысле существует как бы самозаблуждение, ирония. Поэтому человек как бы всю жизнь является игроком в бессмертного человека. И только пожалуй в пограничной ситуации, когда он обречен, видимо вот эта игра снимается. А в основном, он всегда игрок в бессмертного.

10. Мы восхищаемся талантом некоторых актеров, которые играют какие-либо роли. «В чем собственно талант?» — задаем мы вопрос. То ли в том, что он играет, благодаря своему таланту как таковому, либо что он играет роли, которые в общем то по жизни так же являются ролями. Например, сказали недавно, что актер Олег Ефремов прекрасно сыграл роль хирурга Мишина в художественном фильме «Дни хирурга Мишина». Он сыграл по сути своей роль хирурга. А по жизни любой хирург он ведь тоже играет роль хирурга. То есть мы все по жизни играем роли. И только актеры потом эти роли повторяют. То есть сам настоящий хирург — он тоже актер, он тоже играет роль хирурга. И поэтому причина, по которой актер играет так роль, что она идентично совпадает с настоящим хирургом, потому что сам настоящий хирург тоже играет роль. Иными словами роль совпадает с ролью. Актер играет по сути дела, роль, которая о роли. Это можно воткнуть в тему касающуюся архетипов. Иными словами хирург — это архетип персоны хирурга, архетип хирурга.

11. Есть такая точка зрения, что если художник создал нечто, что является искусством, что очаровывает всех и вся, то это всегда найдет своего читателя, своего зрителя и получит признание во всем мире. Увы есть точка зрения действительно, которая показывает это. Достаточно этому продукту выйти в мир, хотя бы на нескольких человек, то постепенно, по цепочке, по каким то определенным социальным связям это произведение будет иметь успех во всем мире. Например, говорят, что песни Высоцкого не тиражировались, не издавались, но народ их копировал, издавал. И получалось, что Высоцкий имеет успех не благодаря тиражу, или изданию, а потому что его передавали. Но это не так. Потому что в чистом виде Высоцкий был известен еще как актер кино. Все это соединялось вместе. И в чистом виде говорить о том, что кассеты Высоцкого расходились как кассеты какого то певца не приходится. Потому что он был одновременно киноактером. Это надо признать. Именно поэтому его и раскупали. Музыка Вивальди, казалось бы гениальная музыка, которую мы сейчас с удовольствием слушаем, при жизни не была услышана народом. Она так и осталась в музыкальных архивах. И лишь в начале 20-го века была открыта и представлена миру, и сейчас мы даже не представляем свою жизнь без музыки Вивальди. Таким образом, public relation, представление художественного произведения миру необходимо. Иначе бытие произведения начинается не просто с того, что оно написано и лежит где то на полке, а с того что его начинают воспринимать. Бытие начинается с восприятия его зрителями, читателями. А говорить о том, что это есть — это не приходится. В принципе вот сейчас, в наше время может быть когда-нибудь в архивах или в раскопках найдут гениальные произведения искусства, но они уже сейчас не будут такими, какими были бы, если были бы открыты ранее, влияли бы на историю человечества.

Когда мы говорим, что наркоман страдает от того, что все время сравнивает наркотический розовый мир с серой реальностью, в которой он находится. Все время сравнивает и это сравнение и есть причина депрессии. а если взять нормального человека и предположить, что он тоже сравнивает сновидения, сны, сонное состояние, когда он спит, отдыхает, с реальностью, с тем напряжением, которое бывает наяву. То есть, есть люди, для которых сон — это великая ценность и они всегда понимают, что наступит ночь, которая намного интереснее и приятнее по ощущением, чем то, что он ощущает наяву. Поэтому человек здесь тоже как и наркоман страдает депрессией. Он все время хочет пойти и поспать, то есть для него сон, ночь — это самый главный источник, и для него день — это нечто, благодаря чему в конце концов можно придти, когда он закончится и поспать. Вот таким образом он скучает как бы наяву, мечтая о том, когда наступит сон. Это тоже проблемные люди. Это своего рода невроз сильного желания спать и не находится наяву.

12. Когда мы говорим о том, что постмодернисты по своему складу ума — это люди, которые не занимаются поиском смысла, а играют со смыслами, мы как бы их очень часто поднимаем, делаем выше по сравнению с теми, кто занимается поиском смысла. Так ли это? Может быть все наоборот? Может быть люди, которые занимаются игрой смыслов — это инфантильность, недоразвитость, это неумение построить какую то линию мышления, логику. А вместо этого имеет место перескакивание с одного на другое, некая шизофрения, шизофреническое мышление. И мы это выдаем за талант, за гениальность. То есть сбои мышления, которые имеют чью то психиатрическую природу, мы очень часто отождествляем с гениальностью, с талантом. Ладно если эти сбои мышления, эта игра смыслов имеют действительно определенную линию, сценарий, замысел, какую то определенную цель. То есть постмодернист, который по какому то сценарию сталкивает различные реальности, играет со смыслами, и все таки имеет конкретную задачу. А если он что-то спонтанно творит, не подозревая что он делает и не осознавая даже того, к чему он придет. То есть это некое дыхание, некая свобода. Таким образом, это психопатология с точки зрения классической психиатрии. Например, если взять проститутку, которая модернистская, она в этом видит свою вину, она не играет этим как некоторые играют. Инфантильные проститутки — это те, которые как раз играют с этой профессией, не зацикливаются и не переживают за деяния. То есть у них нет депрессии. Но они, согласно Ломброзо, недоразвитые. Таким образом, если в личности имеет место хроническая игра со смыслами, а не поиск смыслов, причем это происходит спонтанно, не благодаря какой то цели, задачи, спонтанно настолько, что даже не понимает, что он конкретно решает какую то художественную задачу. В этом случае, пожалуй нельзя говорить, что постмодернист в своем творчестве выше, чем модернист. И необходимо различать игру смыслов как технологию, которая в конце концов управляется умным художником от игры смыслов, которая протекает спонтанно у психопатологической личности, которая далека от идеальности. Все таки художник — это человек, который доносит свое мышление, переживание на доступном языке до своего зрителя, читателя. То есть он задумывается о том, как его будут воспринимать. И если художник об этом не задумывается и творит спонтанно, делая легко на выдохе, испражняя как приступ, это пожалуй не художник.

Таким образом, можно подвести итог. Художники бывают двух типов. Те которые творят на дыхании, не понимая что они творят. Те которые творят соответственно задачи, которую они хотят донести до зрителя. И наверное есть диалектическое единство постмодернизма и модернизма, о котором мы говорили в своих статьях — это третий тип, который сочетает и тот и другой тип. То есть когда надо он психопат, когда надо он садится и пишет, организуется и выражает все это. Действительно это так. Многие психопатологические люди ведь не способны выражать себя через творчество и поэтому они не гении. Гений тот, кто свою психопатологию еще умеет выражать.

Известный актер Михаил Державин в интервью пишет: «Вот только что я пришел с просмотра одного выпускного курса, казалось — бы все здорово. Ребята прекрасно танцуют, подпрыгивают, поворачиваются, говорят все точненько. Но это такая ловкая усредненность за редким исключением. Может быть они это делают выше по классу, чем мы когда-то. Но мне сегодня не хватает обыкновенной человечности». Одним словом он утверждает что действительно современные актеры вроде бы по своему таланту не уступают тем актерам, которые были в его времени. Тем не менее он чувствует, что чего то не хватает и то, что они делают воспринимается иначе. «Нет, — он говорит, — человечности». Может быть это не связано с тем, что современные молодые ребята не способны. Они талантливы, просто мы живем в такое время, в таком контексте, что восприятие даже талантливых актеров, оно уже иное и не дает тех переживаний, которые были раньше. Раньше может быть мастерство было и ниже, но контекст условий, в которых это восприятие происходило, был таковым, что люди чувствовали какой то дух, нечто, что не связано часто с талантом, с духом времени. И тем не менее, когда мы смотрим кинематограф 60-х, там ощущается дух, там есть нечто, чего нет в современных фильмах. Там закристализован этот дух времени. А сейчас казалось бы, с развитием различного рода технологий не удается создать этот дух. просто не удается. Или уже у нас есть установка на то, что мы как бы понимаем, что это создано в современное время, и как бы зная это мы не верим. Может быть надо как то обмануть зрителя, не говорить о том, что новый фильм, который появляется просто лежал на полках. А снимать его в том же ключе, что и раньше, на черно-белую пленку и т.д. И не говорить что это новый вариант, а говорить что просто она была на полке. Вот наверное так мы может быть можем обмануть зрителя воспринимать тот самый дух.

Согласно религии Бог создал человека по образу и подобию своему. А согласно Зигмунду Фрейду, наоборот человек создал Бога по своему образу и подобию, то есть антропологически. Между прочим эти две точки зрения, казалось бы противоположные. В действительности они принадлежат одной и той же модернистской парадигме. И то и другое есть модернизм — определенная линейность, определенная схематичность, определенная проективность. Только эти две модели являются как бы изнанками друг друга. Очень часто приходится слышать о сущности психики человека и о личности. Очевидно, что это разные понятия.

Сущность — это данность, это нечто, что задано, но очень часто не проявлено, не раскрыто. Все мы имеем свою сущность, но не все мы ее проявляем и не у всех нас есть условия для того, чтобы проявить свою сущность. А вот личина, личность — это вещь изменчивая, приобретаемая в процессе различных социально-психологических ситуаций и условий. Она формируется в процессе жизни, она может развиваться как в одном направлении, так и в другом направлении. В направлении увеличения, улучшения качеств, уменьшения качеств и т.д. Личность — это нечто, что как пластилин можно формировать, изменять, трансформировать.

А вот сущность — это данность, это некая инварианта психики и она задана. О сущности можно говорить только в том случае, если мы рассматриваем человека, как продукта внешнего бытия. То есть миру было надобно, чтобы этот человек был. То есть бытие этого человека вторично по отношению к бытию мира, к внешнему бытию. То есть бытие этого человека укоренено в бытие мира. Иными словами, человек как бы имеет некий смысл бытия, мир его создал для чего-то.

Вот это и есть то самое чисто внешнее бытийное формирование сущности человека. С другой стороны, говорят иногда о сущности как о некой внутренней структуре психики. Есть некие психические образования на уровне подсознания, которые даны от рождения, но которые не проявлены и могут проявить себя только при определенных условиях. Возможно, это определенные архетипы, это определенные психические программы. То есть одним словом когда мы говорим о сущности, мы по-видимому все таки говорим о некой эссенции, с одной стороны, и об экзистенциональной составляющей сущности — с другой стороны. Если мы говорим об экзистенциональной сущности, то мы говорим о смысле бытия этого человека, о том, что миру было надобно, чтобы его создать с одной стороны, и с другой стороны, мы говорим о смысле жизни этого человека, то есть о внутреннем смысле бытия человека.

Мы уже с вами говорили, что смысл жизни — это внутренний смысл бытия. А смысл бытия — это внешний смысл жизни человека в мире. Так вот есть еще эссенциальная составляющая сущности. Это, по-видимому архетипы, это определенные когнитивные, подсознательные психические матрицы, которые имеют место у всех людей и это и есть дух, это и есть нечто, что единит человечество, соединяет людей друг с другом. Именно поэтому они и понимают друг друга, именно в этом основа интерсубъективности людей. Таким образом, сущность человека — это инварианта, это некая данность, одновременно понятие довольно таки полезно, но одновременно та часть, которая соответствует эссенциальности как бы идет против того, что делает душу, психику живой. И в психологии художественного творчества очень важно, чтобы для творца были созданы такие условия, чтобы он мог проявить свою сущность в процессе творчества, с одной стороны и развивал свою личность, с другой стороны. К сожалению, очень часто люди прожив жизнь так и не проявляют свою сущность, так и не познав ее. А больше занимаясь деятельностью на уровне личности и эта личность, личина очень часто далека от сущности самого человека. И только в конце жизни некоторые говорят: «Все я буду жить для себя». В действительности ощущение сущности — это и есть та самая духовность, умиротворение, та самая свобода, то счастье, комфорт, которые имеют место у духовных людей, ощущают свою сущность. Очевидно, что вот этот комфорт и умиротворение просто долго быть не может, если оно просто есть и не изменяется — это невозможно, это нонсенс. Духовность, умиротворение потому и имеет место, что имеет место постоянное преодоление, постоянная деятельность, постоянное движение человека в мире через преодоление, через заботы. И поэтому говорить о том, что человек вошел в состояние умиротворения и в нем находится, и только в нем и находится, и оно держится, не приходится. Потому что умиротворенное состояние в любом случае является результатом механизма преодоления и поэтому все таки в человеке все равно возникают какие то состояния, которые неумиротворенны. Например, в процессе преодоления чего то имеют место такие психические состояния, которые не являются умиротворением, комфортом. Преодоление — это не комфорт. Поэтому умиротворение — это всегда некий результат, преодоление. Это результат какой то динамики. Поэтому, если мы говорим о умиротворенном состоянии, о комфортном состоянии, о состоянии счастья, то мы говорим о том, что оно фрагментарно, оно является только наградой, продуктом определенного преодоления, которое было до этого. А не так, что мы законсервировали это умиротворение и летаем в нем. Это невозможно, именно в этом утопизм религиозных учений, которые утверждают что человеческая душа будет вечно в раю, и вот эта вечная радость будет иметь место. Это такой особый мир, где радость возникает без преодоления, это вечная радость, вечный свет. Очевидно, это определенные проекции нашего мозга, это Фрейд, это психоанализ, это иллюзии, которые рисует нам мозг о мире, а в действительности все не так модерново, как рисует заблуждающее нас сознание.

13. Некоторые личности раскрываются через свою нераскрытость. То есть с помощью мозаики нераскрытости рисуется картинка открытости.

14. Все умрем, и от этого как бы легче, что все … В этом есть стервячество и садомазохизм к другим. Потому что понимание, что все страдают так же как и ты облегчает страдание. Это дает некий позитив. Это есть деструктивная эстетика.

Слушаю в Москве Клавдию Шульженко, почему она так воздействует? Что воздействует: песня сама по себе или те воспоминания, которые она вызывает, когда я ее раньше слышал. Ценность этой песни очевидна не только в ней самой (слова, мелодия), но и в том, что она вызывает воспоминания о прошлых годах. Поэтому песня и певец могут быть бездарными, но они были частью жизни, слушателей и вызывает чувство ностальгии. Именно в этом великая сила искусства. Мы постоянно погружаемся в него, но изменившись сами повторяем просмотр или прослушиваем, но на новой основе.

14. Психология безысходности, непредсказуемости, случайности — все это и есть основа и условие для возникновения религии. Водающийся — во дает — воду-ет — водает — водающийся — водает. Искусство это всегда возвращение к родному дому человечества — духу, который вечен и который всегда будет с нами.

Диалектика восприятия связана не только с тем, что мы меняемся и по новому видим старое, но и наши потребности циклически меняются (еда и т.п.). Мы то хотим, то не хотим (после потребления) и вновь хотим (голод) — колебание восприятия (ход спирали, верх не виден, но то что ходим по кругу — это диалектика).

Модерн Нагиева и Роста в том, что они играют всех. Все состоит из Нагиева и Роста.

Философия и глубина смысла жизни в искусстве необязательно связана с глубиной философского произведения. Это может быть обыкновенная песенка о леденцах, доводящая до слез и глубинного понимания жизни. И наоборот это может извращенная абстракция о смысле жизни, которая не имеет глубины, а завязана на эгоцентрическом заблуждении личности — личности философа или художника.

Когда-нибудь все мы будем Эйзенштейнами и сможем выражать себя быстро, компонуя кадры и фильмы — это будут наши предложения и тексты, и они будут создаваться так же быстро, как я сейчас пишу эти строки.

Идеально для мира тогда, когда дети появляются не благодаря эгоцентрическим желаниям и потребностям родителей, а вопреки, как желание слиться с другим и создать живое воплощение этого соединения с другим, с миром, с другим человеком. Желание слиться с миром и дать ему то, что миру угодно, дать миру то, что он желает и получить от этого радость. Разве в этом случае представляет собой не радость удовлетворение своей внутренней суеты, а радость от слияния с другим и воплощение этого слияния в живом существе — вашем с миром, другим человеком ребенком.

Слава творцам обеспечивается не народом, а пирамидой тщеславия, которая строится творцами разных поколений.

Доцент, кандидат психологических наук, Рамиль Гарифуллин