Ирлан Шабельников. «Аффективное имя» как «волшебное слово» в понимании бессознательного.

Смысловое содержание слова, определяется сложившимися в обществе, культурно-историческими условиями, где это слово раскрывает субъекту новые социально-психологические реалии общества. Ни одно слово не обретает своего значения, если нет устойчивого мифологического, культурного пространства, в котором это слово звучит. То есть высказывание: «Вначале было слово», подразумевает вопрос «где». Если еще не было атмосферы, то «слово» не могло быть представлено в звуковых фонемах. Если еще не было предметов, то «слово» не могло быть представлено в виде знака. Если не было культурной среды, то «слово» не имело смысла. В теории Леонтьева «слово» возникает как необходимое условие соотнесения предметной деятельности одного человека с культурно-историческим развитием общества в целом, то есть «Сперва было дело».

«Слово», как действие в устной речи, не имеет обратного хода, то есть оно «не воробей, вылетит, не поймаешь». С другой стороны, «Слово», в своем звучании несет культурно-исторические корни. Если рассматривать звучание слова как мистерию, то нужно обратить внимание на социальное содержание потока фонем в слове. Каждое слово, представленное потоком фонем, имеет отношение к социальной реальности. Тогда как, мистическое действо не ограничено социальным отношением к реальности. То есть, в мистическом действе может использоваться поток фонем не имеющий определенного социального значения (абра-кадабра, рекс-пекс-фекс, калды-балды и т.д.). В социальных отношениях такие «волшебные слова» как «пожалуйста», «спасибо»,…, отражают намерения, повествующего к мистическому пространству.

Мистика и научное представление о мире, которое может быть описано словами, являются двумя сторонами одной «луны», в психике человека. У человека с детства формируется обыденное представление о мире в соответствии с традиционной культурой, в которой он растет. Мистика с позиции этой культуры не существует отдельно, и представлена конкретной (для этой культуры) устойчивой высшей субстанцией, которая находит свое реальное, но необъяснимое проявление в событиях сегодняшнего дня, и определяется верой.

«Мистикой можно назвать духовный опыт, выходящий за пределы противопоставления субъекта и объекта, то есть не подпадающий власти объективации» (Н.Бердяев). По Бердяеву, этот мистический духовный опыт не поддается научному рассмотрению. Так как, в научном подходе рассматриваются объективные закономерности независящие от субъективной позиции самого исследователя, то есть сам исследователь, как субъект, изначально вынесен за рамки рассмотрения и все полученные закономерности раскрывают объект-объектные отношения.

Такая позиция верна в рассмотрении естественно научной области знаний, где объект-объектные закономерности (отношения) могут быть описаны строго научно (математически) только в том случае, если для этих объектов существует общая аддитивная величина, то есть мера этих отношений (Г.В.Ф.Гегель). Но такая позиция недостаточна в рассмотрении научно гуманитарного подхода, где сами субъект-объектные отношения становится объектом научного анализа.

Психология и ряд других естественных наук, обращаясь субъект-объектным отношениям, как к предмету своего исследования, часто использует статистические методы описания субъект-объектных отношений. «Использование в психологии и других естественных науках статистических аддитивных методов анализа, принятых в фундаментальных науках (геометрии и физике, например), в лучшем случае приводит к выделению частных корреляций между тем, что мы берем в качестве объекта, и тем, что рассматриваем в качестве активного субъекта. При этом даже частная корреляция требует строгого статистического подтверждения и целиком зависит как от качественного параметра выборки, так и от достоверного объема этой выборки» (И.В.Шабельников). Использование в психологии только статистических формально научных методов ограничивает возможность изучения динамики развития субъект-субъектных отношений.

С другой стороны, культурно исторический подход Л.С.Выготского в понимании развития психики человека раскрывает психологию, как гуманитарную науку. Понимание того, что каждая высшая психическая функция отдельного человека является результатом определенных культурно-исторических условий, того общества, где этот человек родился и вырос, позволяет нам рассматривать эти условия, как объект научного гуманитарно-психологического исследования.

В плане культурно-исторического развития общества мистическое действо выделяется из традиционного мировоззрения в форме карнавалов и театральных представлений. Благодаря театральному представлению мистическое действо становиться обособленной сферой социальной деятельности и может быть рассмотрено как объект научного исследования. «Слово» используемое человеком в общении сохраняет естественную связь, как с личным опытом человека, так и с опытом предыдущих поколений.

Якоб Морено практически использовал функциональную связь между мистическим действом и подсознанием, создав на основании этой связи целое направление в психотерапии — в арт-терапию. В арт-терапии «слово» становится активным средством в раскрытии подсознания, как мистического представления. В проективно-мистическом проявлении подсознательного, особое значение имеет эмоциональная выраженность слова, а не только его смысловое когнитивное значение. Эмоциональная выраженность слова раскрывает подсознательное отношение повествующего к конкретной ситуации «здесь и сейчас».

Наличие функционально генетической связи между такими понятиями как «слово», «мистическое действо» и «подсознание» позволяют нам раскрыть некоторые магические аспекты содержания слова. По П.А.Флоренскому, «рассмотреть, в чем магичность слова, значит, понять, как именно и почему словом можем мы воздействовать на мир».

В работе З.Фрейда «Об ошибках и опечатках» дается прекрасное определение индивидуальных особенностей человека путем его подсознательного противостояния, возникающей ситуации. Он показал значение отдельных фонем-букв в анализе бессознательного, то есть ошибки делаемые людьми в устной речи или при написании текста являются результатом скрытых потребностей и мотивов этих людей. Фрейд раскрыл значение фонетических ошибок в анализе говорящего человека, но не рассматривал значение фонем в восприятии слушающего.

Ошибки и опечатки, которые проявляются у человека в ситуациях психического конфликта, можно рассматривать как бессознательное магическое действие. Изменение общепринятой структуры слова, в условиях конфликта общения, часто приводит к дискредитации этого конфликта. Взволнованный человек, высказывая свои суждения, часто совершает оговорки, которые сами по себе отражают содержание конфликта. Иными словами, внимание слушающих людей переключается с ситуации конфликта на форму лингвистического противоречия в повествовании высказывающего и реализуется в отстраненной позиции слушающих к конфликту в виде смеха.

Таким образом, магическое изменение одной фонемы в слове, может сыграть решающую роль в разрешении конфликта или мистическому катарсису. Например, сейчас, когда вы читаете эти слува, каждая из написанных букв, и звучащие за ними фонемы, находят отзвук в вашем подсознании. (Получила ли с вашей стороны эмоциональную оценку третья фонема в седьмом слове предыдущего предложения?). Не нужно быть Фрейдом, чтобы отреагировать на ошибку: улыбнувшись, нахмурив брови,… Приведенный пример показывает, что существует нечто общее, что позволяет людям с общим языком не только понимать символическое значение слов, но и подсознательно эмоционально оценивать звучание каждой фонемы.

Особенностями подсознательного влияния произносящего (пишущего) на восприятие слушающего (читающего) занимается такая область научной деятельности как суггестивная лингвистика. «Суггестивная лингвистика — изучает феномен суггестии как комплексную проблему; соединяет древние знания и современные методы, традиционный и нетрадиционный подходы. Сложность взаимоотношений между субъектом и объектом изучения динамической суггестивной лингвистики (личность-текст — тексты мифов, представляющие собой пересекающиеся мифологические поля личности и общества) обусловливает комплексный, междисциплинарный подход этой науки: изучение лингвистических аспектов суггестии невозможно без выхода за рамки языкознания» (И.Ю. Черепанова).

Неопределенность объекта и предмета суггестивной лингвистики, чревата «демоном мистичности». То есть, исследователь лингвист выходя за «рамки языкознания» попадает в пространство своей не компетентности. К сожалению, суггестивная лингвистика, претендуя на строгую научность, не избежала этого «демона мистичности». Это проявляется при рассмотрении лингвистами субъект-объектных отношений, где исследователи относят себя к области мистики. Некоторые представители суггестивной лингвистики соотносят свое творческое начало не с научным мировоззрением, а с мистическими инфернальными силами и сознательно идентифицируют себя с оными: ведьмами, колдунами…. Это объясняется тем, что в объект научного изучения суггестивной лингвистики в отличие от психологии не попадает человек, как субъект психической деятельности. Суггестивная лингвистика, как область социологии опирается статистические данные (кластерный анализ) в изучении субъект-объектных отношений, где нет места человеку. В результате сами ученые, не всегда могут посмотреть на себя со стороны, и определить свою роль в развитии науки.

В психологической основе суггестивного восприятия, лежит эмпатия по Выготскому это особая психическая деятельность — вчувствование. Вчувствование, как и любая развернутая деятельность может быть изучена динамически, что позволяет нам как психологам выявить основные закономерности развития этой деятельности. Эмпатия, как эмоциональное восприятие другого человека, закладывается как базовое доверие человека к миру, в эмоциональном принятии текущих событий. Базовое доверие является генетической основой восприятия и определяет объем интериоризации. Интериоризация эгоцентрической речи во внутренний план, становится основой для эмоциональной оценки каждой фонемы в слове. Возникает устойчивый внутренний критерий восприятия внешней информации и оценки своих переживаний. У ребенка эта способность возникает примерно к 3 годам, и связанно с рождением своего социального «Я», как объекта самосознания. У ребенка, этого возраста, социальное значение себя разворачивается через имя собственное «Я-Ваня».

В психологическом смысле связь между тактильными, аудиальными и визуальными формами восприятия через внутреннее действие (по Леонтьеву) или «якорение» (НЛП, Ричард Бендлер) в букве-фонеме становится основой психических образов в слове. Образы предметов и действий, которые охватывают эти формы восприятия, выражаются в первых словах ребенка. У всех народов ребенок, в своем развитии, сначала осваивает тактильную сферу и сферу эмоций, затем аудиальную сферу речи, а уж затем зрительную сферу письма. Образы предметов и действий, которые охватываемые восприятием, выражаются в первых словах ребенка. Человек воспринимает мир, опосредуя его словами, все происходящие вокруг события он старается описать в своей речи. Творчески используя слова-понятия, пытается выйти в теоретическое описание мира, подтвердив теорию практикой — расширить представление о реальности.

Существуют слова, которые имеют опосредованное отношение к реальности, опосредованные самой сущностью человека. Это имена собственные, данные при рождении. Смысловое содержание этих слов (имен собственных) возникает в процессе социального развития и становления самих носителей этих имен. Самостоятельное существование таких слов-имен возможно лишь post factum в мифологическом пространстве определенного народа, семьи, компании или другой неформальной группы людей. Иными словами, имя собственное, данное при рождении, имеет отношение к реальности, только как форма проекции прошлого (общественного мифа) на представление о носителе этого имени в будущем. Любой человек, получая имя при рождении, подвергается жесткой форме ожиданий со стороны представителей своего общества. С точки зрения психологии развития, такая общественная установка является основанием тому, что в индуистских и буддистских сообществах принято называть «кармой». Имя собственное, и другие обращения окружающих являются важной социальной формой управления поведением человека. Имя собственное часто становится связующим звеном между индивидуальной жизнью одного человека и родовой памятью рода. Так, например, в традиционных сообществах имя собственное может включать в себя список предков с перечислением психологических особенностей этих предков.

Социальная жизнь человека начинается с придания ему имени собственного. С рождения это определяет его в социально мифологическом пространстве. Имя собственное в традиционной культуре, является проекцией ожиданий его родных на всю дальнейшую жизнь человека в будущем. Каждое имя в традиционных культурах имеет свое мифологическое значение. Имя собственное является своеобразным окошком в мифологию народа. Каждый представитель этого народа подсознательно формируется как часть живой культуры этого народа. Окружающие оценивают любого человека не только исходя из общепринятых норм поведения мужчин и женщин, но и в соответствии со своим индивидуальным представлением о роли этого человека в мироздании. Часто люди, обращаясь к человеку по имени, высказывают ему те послания, которые, подсознательно они могли бы высказать мифологическому герою, носящему это имя. Например, в русской культуре поведение человека подсознательно сравнивают с житьем соответствующих героев и святых. Житье этих героев и святых корнями уходит в славянскую, греческую, иудейскую…, мифологию.

Каждый год в нашей стране рождаются тысячи Петь, Маш, Сереж, Вань…, при этом, от года к году частота различных имен изменяется, выходят из употребления одни имена (Понтилимон, Глафира…) появляются другие (Мэлс, Вилен…), меняются экономические и политические формации, но сохраняется основное мифологическое пространство. Где, каждый человек фактом своего рождения и через свое имя, часто этого не осознавая, имеет свое определенное место в этом целостном мифологическом пространстве. Это мифологическое пространство объединяет и организует представление каждого человека в соответствии с пониманием добра и зла, принятыми в этом обществе. Людям, относящимся к общему мифологическому пространству нет необходимости объяснять друг другу, что хорошо, а что плохо, часто они могут сократить общение между собой до образных эмоциональных фраз. С другой стороны, такая мифологическая привязанность человека к имени собственному может ограничивать индивидуально личностные, творческие, возможности человека его социальными стереотипами восприятия.

Помимо имени собственного, люди используют в обращении друг к другу различные слова производные от имени и фамилии, разнообразные социально-мифологические дополнения, которые могут закрепиться в прозвищах. Эти обращения-прозвища, характеризуют человека социально. Смысловое содержание этих обращений-прозвищ определяет положение человека в той социальной среде, где он реализует свою деятельность. Это могут быть как обращения должностные, социально формализованные (мастер, водитель, учитель…), так и неформальные («косой» в уголовной среде или «зайчик» в интимных отношениях).

Такие социальные стереотипы отношений и восприятия, у людей творческих специальностей, становятся психологической основой для индивидуального позиционирования себя в обществе под выдуманными ими именами — псевдонимами. Псевдоним отчуждает художника от традиционных отношений того общества, где он родился и вырос. Это отчуждение позволяет художнику взглянуть на эти социальные отношения со стороны и выразить свое индивидуальное представление о развитии этих отношений. Отчуждение в псевдониме помогает художнику воплощать в реальность продукт своего творчества. С другой стороны, позиционирование смыслового значения своего псевдонима в общении, определяет социальную среду потребителя продукта творчества. Например, если вы выбрали для себя псевдоним «Крутой», то вряд ли, вас примут, как композитора филармонической музыки.

Современное общество, не ограниченно строгими традиционными рамками, где свобода передвижения и обмен информации открывает человеку неограниченные возможности в творческой реализации в любом деле, с другой стороны глобальный рынок имеет свои законы. Один из законов глобального рынка, это закон имиджа (закон захвата товаром новых секторов рынка под новым «брендом»), то есть: «Как корабль назовешь, так он и поплывет». Способность реализовывать свои функции кораблем, или любым другим продуктом производства начинает зависеть не только качества продукта, но и формы позиционирования этого продукта на рынке. Причем этот закон относиться ко всем «именам собственным», не только к именам и псевдонимам, но и к названиям любых товаров. Название должно четко соответствовать новым потребностям, возникающим на рынке, тогда под эту потребность можно структурировать проект, организовать производство и реализовать продукт. Здесь мы видим наглядное проявление мистики в современном обществе, когда новое «слово», современных культурно-исторических условиях начинает определять «дело».

В научном мышлении мистику принято понимать как суеверия или приметы, которые человек реализует в реальной жизни исходя из своих страхов в текущей ситуации. Такие как: «Черная кошка, перебежавшая через дорогу», «Возвращаться плохая примета, нужно посмотреть в зеркало», и т.д. Целый ряд мистических действий связан с высказываниями, в частности в запрете на использование в речи нецензурных выражений. Человек совершает мистические действия в ситуациях, где проявляются неосознанные запреты, мифологические табу его народа.

У творческой личности отношение к себе и к социально-культурной ситуации общества проявляется в позиционировании себя, как социальной реальности, мистически представленной в псевдониме-«слове». Например, «Лень»ин, мистически отражающейся в его высказыванье: «Не откладывай на завтра, то, что можно сделать сегодня», «Сталь»ин, в закреплении революции «В отдельно, взятой стране». Здесь мы видим в синтаксическом корне слова-псевдонима, социально-культурное закрепление чаяний (ожиданий) людей относящихся к определенной эпохе.

Категорически настроенный мистик, Дж.Кришнамурти в своей работе «Свобода от известного», говорит о любой форме социально-культурной обусловленности, как о форме закрепощения человека: «Знаете ли вы, что, даже когда вы смотрите на дерево и говорите: «Это дуб», или «это банан», — определение дерева, являющееся знанием ботаники, так обусловило ваш ум, что слово становиться между вами и фактическим виденьем дерева? Чтобы войти в контакт с деревом, вы должны коснуться его, слово не поможет вам в этом». Здесь, в концепции Кришнамурти, мы видим диаметрально противоположную позицию теории Л.С.Выготского. С позицией Кришнамурти можно согласиться, если «при вхождении в контакт с деревом» будет учтена скорость и принципы «вхождения в контакт», иначе можно «набить шишки» и «наломать дров».

С другой стороны, человек по отношению к себе не является «вещью в себе». Эммануил Кант определяет «вещь в себе» как невозможность постижения со стороны сущностного содержания этой вещи. То есть, как бы мы не «касались» дерева мы сможем определить только поверхностные характеристики этого «дерева», но не внутреннее его содержание.

Но у человека есть возможность рассматривать свое бессознательное как «ствол» или эмоциональный стержень, проявляющийся в каждой текущей ситуации. И здесь мы согласны с А.Н.Леонтьевым и Дж.Кришнамурти в том, что «слово» определяет визуально— образное восприятие человека и ограничивает интроспекцию своего бессознательного социально-культурными стереотипами. Эта особенность «слова» резко ограничивает психоанализ возможностями интерпретаций, полученных интроспекций. Со своей стороны, определяя принципы вхождения в контакт с таким «деревом», как свое собственное бессознательное, мы опираемся на «вчувствование», как на особую психическую деятельность, выделенную Л.С.Выготским.

Чувство как психическую реальность невозможно определить только сухим «словом» — символом, так как проявление чувства имеет процессуальный характер, и в представлении сильных чувств основное место занимает гармония. Иногда, легче услышать музыкальное воплощение чувства, чем увидеть его образно, визуально. Но, что есть, та музыка (эмоционально-эстетическая структура), что звучит у нас в душе? Как описать те состояния, что мы испытываем? Здесь я обращаюсь не только к музыкантам, скульпторам и художникам человеческой души, не только к тем, кто своими произведениями приоткрывает завесу в понимании психики, а к любому человеку, который и сам порой не знает, что с ним происходит. К тем, кто не в состоянии выразить это нечто словами. Но если мы не можем описать свое состояние словами, то, как же к этому нечто отнестись?

В качестве метода соотнесения со своим бессознательным, аффективно проявляющимся в нашей психике, можно использовать новый, разработанный нами метод, интролокации «аффективного имени».

Инролокация — это процесс концентрации своего внимания на своем эмоциональном состоянии «здесь и сейчас», где в отличие от интроспекции не делается попытка описать это состояние словами, а подбираются к этому состоянию созвучные фонемы (как ключ к замку). В результате человек получает определенную гамму фонем, социально бессмысленную, но отражающую его эмоциональное состояние в этой ситуации в чистом виде.

Практически, это выглядит так:

«Представьте себе любую букву алфавита.
Представили? Если представили, то запомните ее или запишите.
Теперь представьте себе вторую букву из алфавита.
Представили? Если представили, то зафиксируйте и ее.
Теперь, третью, четвертую, пятую, шестую, седьмую.
Прочтите эти буквы. Гармонично ли они звучат?
Если нет, то поменяйте их местами, уберите лишние, добавьте новые, так чтобы их звучание не раздражало ваш слух.
Полученная гамма фонем, проективно отражает ваше эмоциональное состояние на данный момент.
Запишите или запомните полученную гамму фонем.
Завтра проведите эту работу, не подбирая заново фонемы, а начните с полученной сегодня гаммы».

Мотивационное ядро, является интегрирующим новообразованием зрелой личности, его несоответствие текущим событиям вызывает у человека различные аффективные проявления. В процессе интролокации происходит «якорение» аффективных состояний человека, соответствующих текущему эмоциональному состоянию и мотивационному ядру личности. Благодаря такому «якорению» налаживается «мост» между оперативной и долговременной памятью. И те переживания, которые человек ранее для себя не выделял (аффективные), при повторном проявлении, фиксируются в долговременной памяти. В течение одной — трех недель, при периодической интролокации, если все основные эмоциональные переживания фиксируются в виде ряда фонем, то возникает аффективное имя. Аффективное имя, возникает сразу как целостный инсайт, человек в отношении этого слова может с уверенностью для себя сказать «да это Я».

Аффективное имя, как инсайт, может использоваться человеком в состоянии тревожности, как интрапсихическая опора в принятии тех или иных решений в поведении. Для этого в ситуации тревоги, человек должен идентифицироваться с этим именем, то есть в своей внутренней речи все обращения к себе заменить аффективным именем. И действовать так, как действовал бы в этой ситуации этот интрапсихический герой.

Возникновение аффективного имени как целостного инсайта, позволяет психологу рассматривать его фонетическую структуру как определенный энергетический канал. Где каждая фонема выполняет свою роль в организации энергии аффективных состояний. При этом можно использовать энерго-структурирующее содержание отдельных фонем.

С другой стороны аффективное имя является асоциальным проявлением личности человека. Аффективное имя в отличие от частных ошибок и опечаток по Фрейду, проективно транслирует всю структуру бессознательного этого человека. Изучая внутреннюю структуру аффективного имени человека, проводя психотерапевтическую работу с этим человеком в соответствии с его аффективным именем можно помочь ему осознать критические моменты его бессознательного.

Ритмо-фонетический подход, разработанный А.Е.Наговициным, на основании изучения структур текстов различных народов, позволил ему выделить мифологическое содержание каждой отдельно взятой фонемы (буквы) в слове. Это научное достижение, позволяет проводить психо-энергетический анализ «аффективного имени», не зависимо от родного языка человека. Использование этого подхода позволяет провести анализ личности на наличие у него мифологических противоречий, проективно (мистически) проявляющихся в «Аффективном имени».

Представляя энерго-структурирующее значение каждой фонемы, человек может изменить ту или иную фонему в своем аффективном имени, тем самым сознательно перенастроить свое эмоционально-эстетическое отношение к людям и миру в целом. Эта перенастройка позволяет ему избежать старых наработанных клише в поведении, разрешить целый ряд эмоциональных конфликтов…. Подход позволяет человеку увидеть себя со стороны, раскрыть новые перспективы своего личностного развития.

Энерго-структурирующее содержание фонем.

Й — активное энергетическое начало
И — присоединение к общему центру
М — мир, материя, рождение и смерть, появление и исчезновение форм
С — связь, сочленение неоднородных субстанций, равных по энергетике
Ч — (черта, часы) разделение и структурирование потоков энергии.
Я(йа) — свободное распространение активного начала
Р — внутриструктурная модуляция энергии и ее резонансное высвобождение
П — устойчивое отношение потока энергии
А — поток открытой энергии
В — направление структурированной энергии в аннигилирующую цель.
Ы — отсутствие путей выхода энергии
Ф — жизнь без активного участия человека (организация энергии без отражения)
Н — внешняя, поверхностная аннигиляция структуры
Е (йэ)— отражение активного начала
К — направленное стремление
Т — твердость, закрепление свободной энергии в хрупкой структуре
Б — береженее форм
О — круговое ограничение инородного пространства
Л — связь с инфернальными сферами
Д — развитие живой энергии
Ж — сплетение разных потоков энергии без пересечения, но с изменением осей симметрии между ними
Э — отражение одной формы в другой
Г — предел распространения энергии
Ш — использование чужой энергии в своих корыстных целях
Щ — прикладывание усилий для расщепления энергии
З — обозначение энергии
Х — барьер между добром и злом или злом и добром
У — движение структуры посредством инородной энергии
Ц — присоединение энергии к одной точке, нечто зацепляющее и заставляющее двигаться в своей логике

© 2011 И.В. Шабельников