Юстина Голубец. Подвиги Геракла — миф или психотренинг?

Вступление

Возможно, миф — не сказочный и вымышленный, но — символичный, и на самом деле — ключ к нашему подсознанию и к решению вполне насущных проблем.

Вот уже на протяжении всей истории своего существования человек пытается разгадать загадку бессмертия, страстно желая продлить свою жизнь, избавить свое тело, ум и душу от разрушительных воздействий времени и среды. И невыразимым шармом манят его сказания древности, которые до сих пор продолжают жить в творениях музыкантов, поэтов, живописцев, манят своими тайнами, непрестанно искушая пытливый человеческий ум.

Контролировать свою судьбу, управлять событиями своей жизни — желание заманчивое. Но не так просто рассмотреть четкие линии в хитросплетениях жизненных ситуаций. Кто знает, не хранятся ли секреты успеха в глубокой древности, не таит ли она дары сокровищницы духа, о которых так страстно мечтает современный человек, и так же страстно отрицает их через нежелание или неумение открыть таинственный ход в свое собственное подсознание?

Миф, древний рассказ, знакомый с детства, чарующий мир чудес, постепенно забывающийся и становящийся синонимом небылицы, выдумки, а то и заблуждения и неправды. Но настолько ли миф нереален, как нам кажется? Быть может, целесообразней поменять угол зрения и назвать его символичным? Может, миф — это карта, панорамное изображение всевозможных жизненных путей, где любой образ и сюжет являются символом-знаком на пути к сокровищам духа. И что, если чудо реально, а миф — ключ к нему, ключ для того, кто знает, кто чувствует и воспринимает. Ведь мы смотрим, но видеть способны лишь немногие.

Миф — сказка для тех, кто живет в двумерном пространстве категорической дуальности: «свет-тьма», «добро-зло», «день-ночь». Миф же существует в сумерках, которые позволяют разглядеть новые грани привычного. Именно миф обретает совершенно новый смысл, если взглянуть на него с другой стороны, если забыть о шаблонном рутинном взгляде «на», изменив его на «в». И древний рассказ откроет свои грани тем, кто воспламениться желанием войти в его причудливый, диковинный и все же такой простой мир.

У каждого свои любимые герои древности. Возможно, это проявление бессознательной тяги к тем рассказам, которые могут дать нам ответы на будоражащие нас вопросы, касающиеся актуальных эмоциональных, ментальных и психологических состояний. Едва ли не самой широкой популярностью пользуются предания о Геракле. Кто не восхищался могучим героем, его титаническими подвигами, кто не мечтал хотя бы на миг заполучить геркулесову силу и чудодейственные возможности?

К сожалению, строптивый разум быстро возвращал наше сознание и воображение в обыденность, заставляя испустить тихий вздох по славным временам, когда чудеса, боги и герои были обыденной повседневностью.

Но все же, если прочитать легенду иначе, глубоко вникая в суть и символику ее образов?

Прежде, чем перейти непосредственно к 12 подвигам, рассмотрим исходную информацию о самом герое.

а) Истоки

Геракл был сыном Зевса и Алкмены, то есть бога и земной женщины. Будучи отпрыском самого верховного олимпийца, любимым сыном, он, тем не менее, должен был приложить титанические усилия, дабы достичь дома своего небесного отца — Олимпа. Невозможно не усмотреть в этом намек на божественную природу человека. Даже обладая незаурядностью и преимуществами перед другими живыми созданиями, даже неся в себе это божественное величие, приходиться человеку оставаться в земной юдоли и проходить собственный путь уроков и испытаний.

А тот факт, что в младенческом возрасте, Геракл удушил двух змей в своей колыбели, прямо указывает на необычайную мощь чистого, незамутненного страхами сознания. Это и был первый случай, определивший судьбу героя, так как после этого инцидента отчим Геракла обеспечивает сыну разносторонне развитие, справедливо считая, что такие способности не должны исчезнуть. Так, каждая наша победа, совершаемая бессознательно, без страхов и сомнений, часто определяет нашу дальнейшую судьбу. И чем сложнее испытание, тем мощнее наш потенциал, ведь урок всегда соразмерен возможностям. Таким образом, мы сами способны сформировать свое окружение. Проявив свои способности, мы заявляем миру о себе, о том, что достойны большего, чем пасти коз и овец.

б) Два начала

На судьбу Геракла постоянно воздействуют две противоположные силы — воля Зевса и воля Геры. Жизнь героя проходила под знаком борьбы этих противоборствующих начал — мужского и женского. В каждом подвиге, кроме действий самого Геракла, присутствует линия невидимых действий Бога и Богини. Жизнь человека словно заключена в жерновах между ними. Мужское начало, олицетворяемое Зевсом, влияет покровительственно, гармонизирует, дарит желание учиться, развиваться, познавать. Женское, Гера, — враждебный элемент, разрушительный аспект женского начала, всячески противодействует контролю и упорядоченности, пробуждает раздражение, гнев, провоцирует на безумные, эксцентричные поступки, за которые приходиться дорого расплачиваться.

Созидание и разрушение, хаос и порядок — разве не в этом обнаруживает себя тот, кто начинает наблюдать за собой? Желание творить и желание разрушать ведут свою вечную борьбу за господство в человеческом сердце.

Как читатели, мы издали с удовольствием наблюдаем за приключениями героя. Для нас Зевс и Гера — сказочные персонажи, которые помогают или строят козни. Мы привыкли считать богов химерами, некими сущностями с сверхспособностями, придуманными первобытным неразвитым сознанием. И, странным образом, редко задумываемся над нашим разумным объяснением, а именно, что «боги — это всего лишь персонификация природных сил.

Иными словами, боги и есть этими естественными процессами бытия, которые действуют на всех уровнях жизни, как в животном, растительном мире, так и в самом человеке. Иными словами, Зевс — всепроникающая сущность, мировая порождающая сила, первоначало тождества вещей. Странный блеск о взгляде, уникальные способности и несокрушимая энергия, которыми, согласно мифу, и отличался Геракл, — проявление данной силы, или, «дары Зевса» своим избранникам.

Геру же следует воспринимать как источник двойственности и причину противоречий и дифференциации, а также — как причину изменений. Изменение — именно та критическая точка, после которой процесс приобретает новую траекторию своего развития, которая моет быть как позитивной, так и негативной. Жизнь невозможно задержать, и ситуация изменения является законом существования человека. В то же время, именно изменение заставляет мобилизовать и задействовать весь свой потенциал. Таким образом, «негативная» Гера служит стимулом к развитию.

Ситуация двойственности и непредсказуемости сопровождала Геракла практически во всей его жизни. Если хотя бы на миг сместиться с позиции наблюдателя, которому известны причины событий жизни Геракла, который сознает присутствие Зевса и Геры, на позицию участника, и представить себя Гераклом, который и не ведает о противоборстве высших сущностей, то станет понятным то мироощущение, которое господствует среди нас, а именно, что человек — всего лишь игрушка слепой судьбы. Ведь, как бы мы ни называли их, мы чувствуем борьбу противоположных начал, и, кроме того, осознаем, что ареной ее избрана наша душа. Гераклу, как и обычному человеку, остается уметь увидеть помощь Зевса в происходящем, не акцентируя внимания на кознях Геры, и, конечно, полагаться на свой выбор. Таким образом, миф разворачивает перед нами панораму бытия различных уровней сознания: человеческого и высшего, показывает закадровую подоплеку человеческой судьбы, описывая не просто события, а их причины, заключенные в мотивах богов, которые есть силы природы, законы жизни.

Итак, в таком отношении Геракла кроется первый урок — не искать виновного в своих бедах и не обвинять себя, а просто следовать своей судьбе, доверяясь чему-то высшему и мудрому в самом себе.

в) Условия

Геракл совершил множество других подвигов, например, военных, гораздо более почетных, чем чистка конюшен и ловля всяких чудовищ. Парадоксально, но именно 12 подвигов, совершенных по приказанию завистливого, трусливого, тщедушного правителя Эврисфея, и прославили Геракла и увековечили его славу. Вряд ли он не сознавал никчемность своего начальника, но, тем не менее, упорно стремился к цели, воспринимая бредовые задания как очередную ступень к вожделенному воссоединению с божественными олимпийцами. В этом факте скрыта как раз та мысль, которой часто отказывают в присутствии в греческих мифах, а именно — идея смирения, отказа от гордыни. Свое величие человек не умалит, даже служа на непритязательной и скромной должности. Даже подчиняясь кому-то или чему-то, что является недостойным его, он накопляет внутреннюю силу, искупает прошлые ошибки, и возвеличивает себя. Самые незначительные, казалось бы, события могут стать истинными подвигами.

г) Таланты

Еще в юности Геракл, кроме блестящего обучения, получает всевозможные дары от богов. От Гермеса — острый меч; оружие (лук и стрелы) преподносит ему солнечный Аполлон, панцирь дарит Гефест, а одежду ткет сама Афина. Если перевести с символического языка мифа, получаем совершенно банальный, и все же дельный вывод. Герой, или же тот, кто трудолюбиво и упорно овладевает знаниями, в конце концов, обнаруживает, что в арсенале его способностей:

— дар острого, меткого слова, наряду с общительностью и жаждой к переменам и развитию (традиционные атрибуты Гермеса);

— изысканное чувство вкуса, эстетизм, возможно, артистические или музыкальные таланты, дар поэта или целителя, или же просто позитивный солнечный настрой, благотворный для окружающих (характер солнечного божества Аполлона)

— физическая сила и искусность, позволяющая с легкостью решать бытовые условия жизни (панцирь Гефеста — подземного мрачного божества, «чернорабочего» олимпийца).

И, наконец,

— мудрость, духовность, решительность, бесстрашие и здравомыслие, без которых бесполезными окажутся все остальные дары (хитон Афины — богини оборонной войны и небесной силы, мужества, а также мышления).

д) Применение силы

Картина жизни Геракла словно иллюстрирует духовно-психологический рост личности. В самом расцвете молодости в жизни героя наступает передышка: защитив свой город от врагов, он начинает мирную семейную жизнь, наслаждается уютом. Но разве только для этого одаривали боги такими ценными дарами своего любимца? Ведь известно, что в ножнах меч тупится. Разве лишь только для обывательской, однообразной жизни трудится и развивает себя человек? Ведь невозможно заставить таланты и способности исчезнуть, чтобы они не мешали в такой скучной, пусть и уютной жизни. Энергия Зевса, активная энергия действия уже требует выхода. Ненаправляемая более ни на себя (самосовершенствование), ни на других (общественная деятельность) сила накапливается до опасной отметки, и уже готова взорваться.

Кроме того, автоматически вступает в игру разрушающее начало — Гера. В мифе она насылает на героя припадок безумия, в котором он убивает жену детей. Разве не часто современный человек, не в силах выдержать сумасшедшее однообразие и скуку бытовой жизни, буквально сходит с ума, и своими вспышками убивает окружающих, в первую очередь, близких?

Путь искупления своей роковой ошибки Гераклу указывают боги (в различных мифах разные), и он беспрекословно вступает на свой путь, 12 этапов которого подсказывают и современному человеку, с чем бороться, как и какими способами бороться, и как раскрыть свой потенциал как можно полнее и соединиться со своим высшим «Я».

Для того, чтобы понять и правильно сформулировать суть испытаний на пути к обретению божественной силы, целесообразно рассмотреть символику самого подвига, то есть, с кем приходиться бороться, что приобретать, что добывать, а что — уничтожать. А для определения способа нелишне обратить внимание на багаж героя, его оружие или опыт. Каждый подвиг мы проанализируем по схеме «цель — путь — результат».

Подвиг первый. Немейский Лев

Цель

Борьба со львом — популярная тема Древних культур: шумерский Гильгамеш и библейский Самсон также сходились в поединке со львом. Лев — символ универсальный. Самое распространённое значение льва — огонь, солнце, царская власть. Он обозначал благородство и божественное покровительство. Со львом ассоциировались Христос, Будда, святые Саул и Даниил, евангелист Марк, индуистское божество Вишну, египетские Сехмет, Тефнут, Хатор.

Как знак солнца, его цикличной природы, лев также соотноситься с идеей всепожирающего времени. Идея поглощающего времени воплощалась в изображениях льва на римских саркофагах, средневековых похоронных процессиях, в образе египетского чудовища Ааму, низвергающего душу в извечный коловорот времени.

Лев символизирует мужской, солнечный активный принцип действия и скрытые знания. Дикий лев, как считал признанный эксперт в символике К.Г.Юнг, — это скрытые в глубинах бессознательного страсти, которые грозят поглотить личность. В картах Таро старший аркан под названием «Сила» изображает льва, побежденного невинной девушкой, как бы переводя силу в нравственное измерение.

Гераклу предстоит сразиться с одичавшим львом. И это не обычный хищник. Это — особенный лев, он — порождение Ехидны, кровожадного чудовища, породившего множество других монстров. Прежде, чем сформулировать суть данного подвига-урока, следует рассмотреть символику истоков, в данном случае, Ехидны. Обладая телом женщины и змеи, монстр олицетворяет как раз то женское двойственное начало в его хаотическом опасном аспекте, поскольку змея — древнее хтоническое божество, воплощавшее бессознательные инстинкты. Значит, Геракл должен побороться с порождением глубинных скрытых сил.

Итак, победить немейского льва в расшифрованной трактовке означает:

• продемонстрировать силу;
• овладеть солнечной божественной энергией;
• подчинить свои дикие, порой неосмысленные страсти и порывы;
• овладеть временем.

Практически задание Геракла очень актуально для современного человека. Ведь сегодня особенную ценность приобретают хладнокровие, невозмутимость и пресловутый тайм-менеджмент (управление временем). А миф о немейском льве и рассказывает, как держать себя в руках и не вертеться как белка в колесе, грамотно планировать и успевать все без суеты, чувствовать свою уверенную мощь льва.

Путь

Было бы поверхностным считать, что сугубо физическая сила — решающая в борьбе. Кроме физической мощи, миф подчеркивает значение именно духовно-нравственных сил в преодолении своего «эго» и диких инстинктов своей животной природы. Геракл сначала раздразнивает хищника стрелами Аполлона, что занимает у него 30 дней. Потом, когда тот, разъярённый, набрасывается на него, оглушает громовым ударом, а затем душит могучими руками.

Все это наглядно предупреждает: неразумно и нелепо выходить на бой со своими страстями со слепой бравадой. Даже чтобы узнать в лицо, вызвать, увидеть свои недостатки, страсти, нужно время. А 30-дневный период намекает на полный лунный цикл, в котором каждый день связан с проработкой определенных эмоций и качеств, и во время которого возможно проследить и понаблюдать за собой. После такой работы над собой приходит время поразить самого себя «стрелами Аполлона», или, стрелами сознания, ясной мысли, то есть осознать, определить себя же, раздразнить свои недостатки, «разбудить спящего зверя». Конечно, такой эксперимент небезопасен, ведь вызывает противоречия, раздвоения, ярость низменных инстинктов. Лев может растерзать в мгновение ока. И как раз нужно знать тот момент, когда следует действовать молниеносно. Период выжиданий и наблюдений миновал, сейчас нужно метким ударом волевого усилия оглушить рев страстей, но и не останавливаться на достигнутом, не ждать, пока они очнутся, а терпением и уверенностью просто уничтожить до победного конца.

Результат

Победив льва, герой приносит его в жертву Зевсу и учреждает немейские игры как прототип олимпийских соревнований. Шкура же побежденного врага служит ему панцирем и шлемом, и защищает от стрел.

Итак, пройдя нелегкий путь борьбы с какими-то недостатками, сумев овладеть самим собой, человек становится неуязвимым к внешним враждебным воздействиям. То, что грозило его растерзать, превращается в прекрасный надежный щит, щит твердости, воли, самоорганизации и силы, силы не как преимущества над другими, но как внутреннего преимущества. Примечателен тот факт, что Геракл не убивает врага никаким варварским образом. То есть суть в том, чтобы не лихорадочно, с энтузиазмом, избавляться от недостатков и отказываться от своего эго, но подчинить его, превратив из грозного господина в безобидного слугу.

Подвиг второй. Лернейская Гидра

Цель

Следующий подвиг героя намного более насыщенный и сложный, чем первый. Он отправляется умертвить гидру — чудовище, наводившее ужас и опустошавшее всю округу. Итак, чтобы определить природу и суть второго шага на пути саморазвития, следует изучить то, что олицетворяла собой гидра.

Она неоднозначна. Как символ, является комплексным архетипом, совмещающим множество образов. Это и змея, и водяная змея, а многоголовость сближает ее с драконом, или змеем; то есть ее природа, и даже ее наружность сложно представить. Она такая же трудноопределима, как и пороки, какие он воплощает. Единственным выходом будет рассмотреть известные факты, пытаясь проинтерпретировать их как можно более точно и согласно символике каждого из них.

а) Гидра являлась порождением Ехидны и Тифона. Символ Ехидны как воплощения темных сил общечеловеческого бессознательного мы рассмотрели в подвиге первом. То есть природа данного подвига имеет своим источником то, что и первый — исконное порочное начало. Однако в отличие от Немейского льва, произошедшего от кровосмесительной связи Ехидны с ее же отпрыском Ортром (двуглавым псом), Гидра родилась от Тифона. Тифон в мифологии понимался как божество подземного мира, недр, пещер, бездн, и особенно вулканов. Наводивший ужас даже на богов, могущественный Тифон составлял разрушительный, опасный, опустошительный аспект земли.

Внезапность, неожиданность, ярость и жажда разрушения Тифона в соединении с хитростью и изворотливостью Ехидны наделяет Ехидну поистине дьявольским характером.

Значит, препятствие, с которым придется столкнуться сейчас, обладает взрывоопасной силой земной стихии как первоначальной стихии человеческого происхождения.

б) Средой обитания гидры является болото. Стихия воды как источник всего нематериального, первозданного, подсознательного, культивировалось в верованиях и мифологиях практически каждого народа мира. Она варьируется от состояния заледенелых просторов, соленых масс океанов и морей до пресноводных потоков рек и кристальных озер. Болото выступает как антипод чистоты и незамутненности воды, это — загрязненный, замутненный, искаженный источник, это гниль, ядовитые испарения, которые вместо жизни несут смерть.

Вообще трактуя образы мифологии, нелишним будет обратиться к народно мудрости, так как именно в некоторых пословицах и поговорках, рассказах и типичных представлениях об определённых явлениях сохранилась первичная их суть. Так, болото традиционно считалось отвратительным загадочным местом, переполненным всяческой нечистью, которая не просто губит путников, но сбивает их со следа, а затем затягивает их в трясину.

Болото подсказывает еще одну характеристику этого подвига: иллюзия, искажение действительности. В болоте как негативном пространстве бессознательного можно легко заблудиться, увязнуть и уже не выбраться.

в) Гидра упоминается как символ 29-го дня лунного цикла, последнего и самого мощного сатанинского дня, где собирается вся дьявольщина, дабы быть уничтоженной, сожжённой в момент новолуния. В эти безлунные дни вместо благодатной богини луны Селены бал правит темная мрачная Геката, которая ассоциируется с хаотичными разрушающими психическими комплексами. Итак, гидру можно считать связанной с Луной, влияние которой на человека неоспоримо и ощутимо.

В этом подвиге фигурирует не только Гидра. Ей на помощь приходит рак, выползающий из болота. И через рака гидра соотносится с 18 арканом Таро под названием «Луна», мыслеформа которого — «Иллюзия» и который описывает зависимости, фобии, страхи, глубины бессознательного. Возможно рак на карте, появляющийся из темной реки в отблесках зловещей луны — тот же, что материализуется из трясины. То, что рак (по другим версиям, краб) послан Герой, возможно, обозначает небесное влияние. В астрологической традиции сфера рака — это сфера дома в самом широком смысле этого слова, то есть сфера связи с предками, с генетической памятью рода. И, по-видимому, миф намекает на этот информационно-генетический канал, проблемы которого могут проявить себя в самый неожиданный момент и больно ужалить, дабы выбить почву из-под ног и поставить под угрозу благополучный исход внутренней борьбы, как это и сделал рак, поразив могучего героя в пяту.

г) различные версии мифа приписывают гидре разное количество голов, 50, 7, но чаще всего сходятся на 9-ти. Число 9 в нумерологии самое непознанное и загадочное, а в магии — самое могущественное. В девятке снова видится намек на 18 аркан, нумерологическое значение которого — 9. Число считалось числом инициации, то есть посвящения, воплощало высший гуманизм, гениальность, сверхчувственность и жертвенность; в негативном аспекте — психические отклонения, порочные зависимости. Кроме того, 9 — число производящее само себя. Именно девятая голова гидры являлась бессмертной, то есть такой, какая воспроизводит сама себя.

Может быть, в отличие ото льва как символа эго и сильных страстей, которые, в конце концов, реально подчинить и даже направить в созидательное русло, гидра воплощает пороки, которые никоим образом не могут быть использованы, поскольку невидимы, неосознаваемые, и разрушительны по природе, а также неистребляемые. «Имя им легион», — гласит священная книга христиан, описывая дьявола. И действительно, имен существительных, обозначающих пороки, кажется, несметное количество. И каждый раз они воспроизводятся снова и снова. Голова гордыни вырастает в «голову» высокомерия или модифицируется в самомнение, или же в пустую похвальбу. Другие головы гидры, без сомнения, несложно определить каждому для себя самостоятельно, но вряд ли обойдется без лени, гнева, чревоугодия и неумеренности, лени, скупости, злобы и других пороков.

И все же, по моему субъективному мнению, бессмертная «голова», которая не просто возрождается, но вообще неистребима. Это зависть, которая может настигнуть совершенно неожиданно, даже когда полагаешь, что уже избавился от нее, и ее отвратительная пасть снова шипит и брызжет на тебя своим ядом.

Путь

Каким же образом можно победить такое страшилище пороков, как гидра? Путь Геракла здесь достаточно сложный. Миф повествует, что выйти победителем из этого подвига ему удалось не так легко, как в первом. Он должен был и отступать, и пострадать то неожиданной атаки рака, кроме того, он чуть не погиб в трясине, а также, должен был не единожды воспользоваться помощью. И, как кажется, это путь полно иллюстрирует комплексный путь борьбы со своей теневой стороной души. Итак,

Геракл берет в помощники своего племянника Иолая. И в отношении данного задания это уже второй намек на важность родственных уз наряду с вышерассмотренным знаком рака. Статус племянника, обычно ассоциируемого с неопытным молодым членом семьи, следует считать подсказкой, у кого именно искать поддержки и к чьему совету прислушиваться. Этот факт словно напоминает, что не следует снисходительно относиться к младшему поколению, поскольку решающая помощь очень часто приходит со стороны тех членов семьи, которые не обладают авторитетом и влиянием.

Самоуверенно двинувшись на гидру, Геракл очень глупо попадает впросак, не учтя, как легко в болоте оступиться и не выбраться более. Не учитывая особенностей среды, в которой приходиться действовать, герой чуть было не поплатился за это, еще даже не столкнувшись с противником. Прямодушно и открыто проникнув на территорию гидры, он начал увязать в трясине, и вынужден был прибегнуть к помощи Иолая, который и вытянул его. Очевидно, что примитивные, упрощенные, знакомые меры здесь не годятся. Если льва он выманил стрелами и тот бросился на него, оказывая открытое сопротивление, то гидра поступает совершенно противоположным образом: она прячется, затаивается. Именно такова природа наших страхов и фобий, иллюзий и кошмаров — они ускользают, заманивая в свою опасную трясину.

Инцидент с раком явно демонстрирует, как, вступив на зыбкую почву познания своей психической природы, мы неминуемо раскручиваем спираль генетическую. Ведь невозможно рассматривать ее от факторов влияния, первое место среди которых занимает наследственность. Геракл особо не переживает из-за этого, и просто-напросто расплющивает рака. Целесообразно принять этот факт за рекомендацию: даже самые тяжелые, неминуемые проблемы рода не способны отвлечь от активного самопознания и самосовершенствования.

Вынужден отступить, Геракл изобретает план, в котором ключевую роль играет огонь. Огнем он выманивает гидру, чтобы, наконец, сразиться с ней, огнем же и прижигает места отрубленных голов. Символика огня чрезвычайно насыщенна и разнообразна, однако в контексте мифа на первый план выходит его функция уничтожителя и разрушителя зла. Архе — центральный огонь сердца земли, который является началом всех вещей. Огнем в греческой мифологии заведовал Гефест (Вулкан). Учитывая происхождение Гидры от Тифона как разрушительного аспекта огня, то смертельным для нее должен был бы стать его созидательный аспект, поскольку Гефест — бог-ремесленник, творец, производитель. Раздраженная огнем сознания гидра пороков может быть окончательно уничтожена только своим антиподом, или добродетелью. Такое видение огня перекликается с нью-эйджовской трактовкой, что огонь есть устремление, то есть активное намерение. Ведь огонь — это действие, активность, горение, вдохновение.

Итак, победить свои негативные психические проявления, провоцирующие на грехи возможно не просто бесконечным отсеканием постоянно возрождающихся пороков, но непосредственным огненным действием, которое практически прижигает само искушение поддаться своим слабостям; то есть залогом успеха является смещение позиции с «не делать плохого» на позицию «делать хорошее».

Как же быть с той бессмертной головой, на которую не действует даже огонь? Каков бы ни был тот неумирающий порок, наверное, индивидуален для каждого, миф подсказывает выход. Геракл придавливает ее не просто камнем, но обломком скалы.

Скала — извечный символ твердости, верности, постоянства, устойчивости, позже — рыцарского кодекса чести. Фактически, лишь непрерывным сиюминутным бдением, нерушимым обещанием самому себе возможно держать под контролем последнюю неистребимую голову неумирающего порока. Только непоколебимость способна не дать ему возродиться вновь.

Результат

Победив в таком трудном изнуряющем поединке, Геракл расчленяет тело Гидры, а ее черную кровь использует, обмакивая в нее наконечники стрел, таким образом, приобретая надежное оружие. Что означает завершение мифа?

Смертоносный яд пороков теперь уже не поглощает личность, не отравляет душу, но находится на острие стрел сознания. Теперь он опасен не для человека, но для его врагов, которые суть те психические зависимости, которые так подло, исподтишка управляют нами. Осознавая же их, есть шанс бороться и победить.

Подвиг третий. Керинейская лань

Цель

Этот подвиг Геракла уже не связан ни с убийством, ни с уничтожением, тем не менее, едва ли менее сложный. Ему приказано изловить Керинейскую лань. Это не обычное парнокопытное животное, а любимица самой богини Артемиды. Золоторогая лань обладала удивительной грациозностью и красотой, а также неутомимостью и выносливостью, поскольку копытца у нее были медными.

Итак, следующий шаг на пути к бессмертию кроется в азартной охоте за тем, что воплощает в себе лань.

Во-первых, охота здесь имеет своей целью не убийство, но поимку, то есть нужно чем-то овладеть, что-то обрести.

Лань — священное животное Артемиды. Богиня традиционно связывается с Луной, однако не с темной непознанной мрачностью новолуния, а с насыщенным, откровенным, бурным полнолунием, тем периодом лунного цикла, во время которого активизируются все скрытые резервы души, обостряется чувственное и эмоциональное восприятие мира.

Неугомонная, неистовая, порывистая, вспыльчивая, энергичная, переполненная потрясающей жизненной силой — именно такова богиня-охотница. Именно такова природа наших животных инстинктов, эмоций, чувств, переживаний. Среди множества священных животных Артемиды, воплощавших различные ее аспекты, лань была фавориткой.

Олень во многих культурах является священным тотемным животным, но общим есть его ассоциация с возвышенными духовными сферами бытия. Самка же оленя, лань, привлекательное изящное животное, представляет высокую и чистую женскую энергетику, женскую часть в обрядах инициации и женскую животную природу.

Лань, по мифу, опустошает поля, что наглядно демонстрирует, что не только пороки могут обладать разрушительным влиянием на человека. Наши эмоции могут быть столь же опасны, они неуловимы и трудно контролируемые.

С другой стороны, природу этого подвига можно интерпретировать немного с другой точки зрения. Ввиду того, что сам лейтмотив приключения — скорей всего, состязание, а не борьба, его целесообразно соотнести с мотивом жизненной борьбы за выживание, в современной формулировке, с работой и карьерой. Образ рогатого животного довольно прозрачно намекает на козерога, астрологическая сфера влияния которого — профессиональные достижения, материальный успех, а золотые рога символизируют жажду богатства.

Путь

То, что герою понадобилось так много времени, чтобы только подготовиться к своему третьему подвигу, лишний раз напоминает, как много времени требуется, чтобы развить чувствительность, обрести господство над своими эмоциями, или же накопить материальное состояние.

Охота на лань потребовала от Геракла совершенно иных качеств, чем те, которые он использовал до сих пор. Агрессивность, напор, сила, — все это совершенно бессмысленно и бесполезно в деле эмоциональном, хотя сам процесс захватывающий и азартный.

Герой долго гоняется по лесным чащобам и горам, проявляя упорство и сноровку. И казалось, когда лань уже поддается, оказывается, это всего лишь игра, и капризное животное вновь исчезает, маня Геракла все дальше и дальше, до конца света. По мифу он дошел до самой Гипербореи, крайней северной земли. Блеск золотых рожков и топот медных копытец дразнит и волнует и зовет за собой, даря призрачную надежду.

Как далеко способна завести нас погоня за радостями жизни, как эмоциональными, так и материальными, такими заманчивыми и искушающими? Хотя такая гонка изнуряет, но в тоже время учит и развивает качества находчивости, ума, сообразительности наряду со многими другими талантами.

Для обретения чуткости, чувствительности, как и в сугубо материальных заданиях требуются терпение, усердие, выдержка и сила воли начинать все с начала при очередной неудаче.

За различными версиями Гераклу удается захватить лань различными способами: поранив в ногу, захватив врасплох во время сна, накинув сеть из осоки, что лишь демонстрирует разнообразие средств, какими можно достичь поставленных целей.

Результат

В результате долгого и упорного труда Геракл вновь возвращается победителем. В отличие от первых двух подвигов, в этом его награда совершенно нематериальна: он не оставляет себе ни золотых рогов, ни копыт. Он отпускает лань на свободу, обратно в лесные просторы, в ее стихию. Поймав лань, мы как будто познаем свой эмоциональный мир, его красоту, грациозность, хрупкость, стремительность, и, познав его, обретаем неуязвимость, что символизируют медные надежные копыта.

И не так в самом мифе, как в его окончании — суть урока. Не пожалеть и добровольно пожертвовать тем, что достигали такими усилиями. Обретая вожделенные сокровища чувств или же материальных благ, мы полностью овладеем ими, лишь отпустив. В таком противоречивом с позиций рассудочно-рационального мировоззрения выводе и состоит секрет истинного искусства обладания согласно мифу.

Подвиг четвертый. Эриманфский вепрь

Цель

В четвертом подвиге Геракла его цель далеко не такая привлекательная, как предыдущая: вместо грациозной лани герою необходимо завладеть уродливым свирепым вепрем. Однако здесь присутствует особенная деталь, своеобразный ключ к трактовке всего происшествия. Путь на гору Эриманф, где и обитало чудовище, пролегал через дубовую рощу, населенную кентаврами, которую невозможно было миновать. Приключение Геракла с кентаврами служит словно интермедией, которая и отличает этот подвиг от остальных и придает ему специфическое настроение.

Итак, с чем все-таки придётся столкнуться на этот раз? Эго и страсти уничтожены, тени бессознательного — тоже, эмоциональная и материальная сферы упорядочены, откуда ждать подвоха? По мере продвижения на пути самосовершенствования рано или поздно настигают неприятные неожиданности, что, по сути, неудивительно. Собранность и скромность постепенно сменяются некоей легкомысленностью и самонадеянностью, которые имеют весьма справедливое оправдание, ведь как бы то ни было, — позади — успешно пройденные испытания и наглядный результат силы и уверенности. Как ни странно, дикому чудовищу в мифе уделено не столь много внимания, как льву или гидре, а на первом плане — именно инцидент с кентаврами, и есть смысл подробно проанализировать его, дабы до конца понять суть этого мифа.

Геракл не просто минует рощу. Он навещает, или, по другой версии, соглашается на приглашение Фола, самого мягкого, добродушного из кентавров. В любом случае, герой абсолютно добровольно, самостоятельно принимает решение, в данном случае погостить, отдохнуть, расслабиться. Невинные посиделки заканчиваются, к сожалению, кровавой схваткой, поскольку другие кентавры, привлеченные запахом вина и шумом вечеринки, обиженные, что их проигнорировали, раззадорили вспыльчивого героя и спровоцировали его гнев. К величайшему горю самого героя, одна из отравленных стрел случайно поражает, как и гостеприимного Фола, так и близкого друга Геракла, Хирона, самого мудрого из кентавров, учителя и друга многих героев и даже богов.

Символ кентавра противоречив. Эти существа с телом лошади и человека воплощают не только нашу звериную природу, дикие, неуправляемые, спонтанные инстинкты, но и тонкую грань между человеческим и животным в нашем сознании. Являясь спутниками Диониса, который часто изображается верхом на кентавре, они символизируют первобытное оргиастическое «дионисийское» начало, кроме того, намекая на конкретный порок — пьянство как один из аспектов «бога виноделия». В противовес зловещей безобразной гидре, кентавр выглядит более благородно, и скорее, свидетельствует не так о пороках, причиняющих зло другим, как о собственных невинных слабостях, попустительствах самому себе, разрушающих человека изнутри.

Роща, лес, тем более, дубовый почти во всех культурах являлась священным пространством, символом души человека. Неугомонные кентавры, обитающие в роще, остаются невидимыми и неслышимыми до тех пор, пока Геракл сам не вступает в контакт с одним из них. Первое, с чем приходиться сталкиваться практически сиюминутно, — проблема выбора: делать или не делать, идти или не идти, и так далее. Герой мог спокойно миновать рощу, не задерживаясь, при необходимости защищаясь, но соблазн отдохнуть перевесил. Очень часто, чем продолжительнее колебания, тем больше чаша весов склоняется к неправильному решению и тем правильнее оно нам кажется.

Как уже было упомянуто выше, Фол отличался самым мягким нравом, ведь, по мифологии, среди них были и завистники, и хитрецы. Кроме того, Фола можно считать воплощением самой лени, поскольку он всегда нежился в тени. Точно так же, как наши соблазны. Ведь, наверное, Геракл наверняка не ожидал столь трагических последствий от веселой дружеской пирушки. Пожалуй, история с вепрем — единственная, где мы видим героя насыщающимся и пьющим. Однако он не просто утоляет голод и жажду, а пирует и пьянствует с присущей ему неудержимостью. В результате, он оказывается причиной гибели друга, целителя Хирона. Это наглядно демонстрирует опасность уступок своим малейшим, даже самым невинным естественным слабостям. Отдых, перерастающий в унылую скуку, или рюмка, что призвана освежить, а затуманивает разум, неминуемо раздразнят наши дремлющие дионисийские инстинкты, и, в конце концов, приведут к тому, что своими руками можешь уничтожить то, что исцеляет тебя.

Свобода выбора, чувство меры, сдержанность — то, чем не всегда удается овладеть, как показал опыт Геракла, даже обладая немалыми достоинствами.

Символ вепря также немного двойственен. С одной стороны, он воплощает силу, мощь, напор воинской доблести. Как в Элладе, так и у северных народов ценился как боевой тотем, дарующий свирепость и бесстрашие. С другой стороны, символизирует безнравственное и вредоносное начало, во многих религиях презирается как нечистое животное, связанное со злоупотреблением и неумеренностью. Весьма наглядный символ инволюции, деградации, процесса нисхождения, радость плоти в ущерб духу.

Путь

Победить вепря Гераклу удалось довольно нетрадиционным способом. Поскольку удары меча не причиняли тому никаких беспокойств, лишь раздражая, герой применил примитивный, но действенный прием. Он направил отраженный в своем щите луч солнца в глаза чудовищу, а потом испугал его оглушительным шумом и криками; затем загнал на вершину горы, где тот и увяз в снежных сугробах.

Меч мудрости и разума не всегда действует в борьбе со слабостями. Укоры, доводы, логические рассуждения и решения часто бесплодны и ярость нашего внутреннего вепря лишь усиливается. Геракл ослепляет вепря хитроумным путем, всего лишь направляя луч солнца. Возможно, в этом — подсказка: вместо того, чтобы заострять все внимание, все усилия на том, ка поразить зверя, следует всего лишь поймать луч солнечного ясного сознания и правильно направить его. Акцентируя и концентрируясь на отвлеченных целях и занятиях, по возможности максимально изъяв все, что могло бы соблазнить, мы тем самым «ослепляем» эти соблазны.

Что касается шума и криков, здесь, мне кажется, иллюстрация того метода, какой часто рекомендуют психологи, а именно — метод высвобождения в произвольных действиях всего накопившегося напряжения. Метод детский, довольно комичный, но эффективен. Возможно, Гераклу более приличествовало бы размахивать мечом, красиво, благородно, но бесполезно, и при этом погибнуть, чем с криками и руганью колотить мечом о щит и бежать за перепуганным животным, и в результате победить.

У нас также есть выбор: становиться героем и следовать своей цели избавляться от слабостей, или остаться таким же, как все, не выделяясь, чтобы не казаться смешным.

Горная вершина, куда загнан вепрь, всегда воспринималась как область духовных подъемов и свершений, место высоких чистых состояний. Освобожденная от изматывающей борьбы душа вновь обретает нерушимость горы и чистоту зимнего снега, который тушит огненно-иссушающую ярость наших диких инстинктов.

Результат

Судьба вепря осталась неизвестной. Геракл доставил его живого на своих плечах Эврисфею, но непонятно, принесли ли его в жертву или просто умертвили. Не скрыт ли в этом намек на неистребимость наших слабостей, которые даже будучи покорены, все-таки, возможно, еще живы?

Подвиг пятый. Стимфалийские птицы

Цель

После поимки свирепого вепря Гераклу приказано уничтожить не менее свирепых и кровожадных гигантских птиц, обитающих на болотистом озере близ Стимфала, опустошающих лес и терроризирующих город.

Птица как архетипный образ чаще всего трактуется положительно. Она является посланником, посредником между земным и небесным миром, воплощает возвышенный просветленный дух человека, который взмывает ввысь к духовным сферам, символизирует силу мысли, соотносясь с огненными и воздушными стихиями. Потому наиболее логичным будет принять птицу как образ человеческой мысли, того ментального ореола человеческого сознания.

Стимфалийские же птицы мало напоминают священных благодатных птиц в их традиционном описании.

Во-первых, они тяжеловесны: их когти, клюв и крылья из металла, чаще всего фигурирует медь наряду с железом и, реже, бронзой. Поскольку медь в силу своей мягкости, податливости и завораживающего блеска всегда считалась металлом Венеры, можно предположить, что миф акцентирует на мыслях, окрашенных низменными желаниями. Такое желание не модифицируется в намерение, предполагающее активное действие, но, наоборот, уничтожает и разрывает изнутри, как птицы разрывали своими медными когтями все живое. Такая малоизвестная ассоциация птиц с природой низменных желаний находит свое подтверждение в таких же малоизвестных диалектических особенностях совершенно иных культур. Например, китайское «ниао», птица, также обозначает пенис.

Во-вторых, они совсем не вписываются в животную лесную жизнь, даже наоборот, парализуют ее, уничтожая все живое вокруг. Они, как и гидра, обитали в лесу, не в болоте, но на заболоченном озере. Всякий раз, поднимаясь с озера, они опустошали лес и нападали на людей. То есть негативные мысли, поднимаясь из глубин бессознательного, проникают в душу, и, наконец, достигают сознания.

Следовательно, эти чудовища — достаточно прозрачный собирательный образ человеческих негативных мыслей, которые воистину парализуют всякую волю к действию и жизни.

Примечательным в мифе является тот факт, что Геракла, который присел отдохнуть, охватила такая истома и лень, что он не мог себя заставить даже встать, не говоря уже о задании с птицами; а опомнился лишь тогда, когда перо-стрела едва не вонзилось в него. Разве не такое воздействие на нас оказывают негативные мысли?

Путь

Очнувшийся герой поражает птиц из лука своими смертоносными стрелами, но, хотя ему и удается убить нескольких, о полном истреблении говорить рано.

Как было определено во вступлении, стрелы Геракла, кстати, тоже являясь подарком Афины, являются воплощением стрел сознания. Но, как оказалось, поверхностное умствование не может нейтрализовать полчище негативных мыслей, которые досаждают и не дают покоя. Такое непрерывное отстреливание изнуряет, и победа негативного, депрессивно-маниакального состояния — лишь вопрос времени. То есть допускать, а потом до изнеможения бороться с такими мыслями — не выход, их нужно изгнать, как показывает миф, и изгнать совершенно конкретным способом, простым и сложным одновременно.

На помощь человеку приходят боги. Афина посылает кроталы (трещотки), которые смастерил, по одной из версий мифа, Гефест, и напуганная стая навсегда уноситься из Стимфалийской долины. Герой при такой комичной ситуации не может сдержать смеха.

Вместо выигрывать битвы и проигрывать войну миф учит выиграть войну. Афина является архетипом интеллекта, стратегического мышления и практицизма. К тому же, кроме распространённого образа девственной богини-воительницы и владычицы мудрости, Афина управляла психической энергией интуиции, наития, предвидения, и принадлежала стихиям воздуха и огня. Птицы, как традиционный образ предвестников и популярный символ прорицательных гаданий, можно также понимать как воплощение гнетущего страха будущего, который редко когда не терзает наше сознание. Мудрое спокойствие и, как следствие, интуитивное прозрение, быстрее поможет быстрее справиться с этим страхом.

В то же время миф предполагает не статичный фатализм, но динамичный способ управления своими мыслями.

Кроталы — древний музыкальный инструмент на подобие кастаньет. Трещотка в древнем мире, а также в шаманизме современного мира, имеет культовое предназначение. Ее функция — призыв, призыв богов, духов, то есть высшей духовной субстанции. Кроме того, будучи музыкальным орудием, символизирует веселье, танец, или, в более широком смысле, силу ритма и свободы. Систры, погремушки были популярными священными атрибутами многих древних богинь.

То, что она изготовлена самим Гефестом, «олимпийцем-ремесленником», «богом-труженником», указывает как раз на пользу от труда, творческого производства, а то, что это не какое-то грубое орудие землепашца, а инструмент искусства, предполагает, что труд этот должен быть вдохновленным, возвышенным и радостным. Потому что занятие, приносящее радость и удовлетворение, уже само по себе является даром богов, боговдохновенным, и наверняка угонит прочь тяжелые гнетущие мысли. Негативные мысли боятся силы духовной.

Возможно, не случайно, материал инструмента — тот же, что и смертоносных перьев птиц, — медь. Весьма вероятно, что рекомендация мифа перекликается с популярной фрейдовской теорией сублимация либидо, когда плотские желания, в данном случае, стрелы-перья птиц, с целью душевной гармонии и комфорта должны воплотиться, трансформироваться в мирное действие, например, в танец, символизируемый трещотками.

Результат

Наверное, это один единственный подвиг героя, который не изнурил, а вызвал у него смех. Хотя Геракл ничего и не добыл, но, во всяком случае, хорошо расслабился. Вспоминая грустные последствия пьяного безделья с кентавром, этот подвиг доказывает, что для внутреннего равновесия и душевного комфорта полезнее хотя бы и погреметь трещоткой, потанцевать и от души посмеяться.

Подвиг шестой. Авгиевы конюшни

Цель

Как и уроки нашей жизни, этот подвиг снова удивляет своей неожиданной особенностью. Доблестному герою приказано заниматься делом, которое, казалось бы, унижает его достоинство борца и воина. Геракла посылают вычистить конюшни царя Авгия, избавить их от навоза, накопившегося за тридцать лет.

Данный подвиг, несмотря на свою простоту, прочитывается в двух плоскостях: сугубо практической и ментально-эмоциональной.

Итак, первая. Здесь от героя требуется не так храбрость и мужество, как обыкновенная житейская мудрость, хозяйственная смекалка, или, в современной интерпретации, деловая хватка. На что указывает не что иное, как бизнес соглашение Геракла с царем о 10 процентах дохода в виде десятой части Авгиевого скота. Охота за ланью немного родственна этому заданию, но все-таки грязные и смрадные конюшни более напоминают о рутине и быте, чем золоторогое животное.

Конюшни принадлежали Авгию — богатейшему царю Эллады, сыну самого Гелиоса. Божественные функции Гелиоса, в отличие от тождественного ему Аполлона (Феба), — несколько однообразны и даже скучноваты. Как бог солнца, Гелиос ежедневно выезжал на своей колеснице и неукоснительно следовал по одному и тому же маршруту на небосклоне. Солнце традиционно отвечает за нашу реализацию в социуме, а присутствие солнечных божеств в мифе как бы намекает на необходимость двигаться по извечной траектории жизненного круговорота. Однако, подобно Гераклу, человек обречен трудиться вдалеке от солнечной колесницы или нарядных чертогов.

Конюшни олицетворят грубость материального мира. Закон человеческого существования строг и неумолим: однообразного кропотливого труда редко кому удается избежать. А потому, в каких бы сферах не витал наш разум, какими бы возвышенными не были помыслы, материальное настигает и подстерегает нас в самых обыденных житейских моментах.

Что касается эмоционального и ментального ракурсов, то здесь культивируется функция очищения, освобождения, в отличие от нескольких предыдущих подвигов, где целью было овладение, поимка. Хотя и порядок подвигов достаточно произвольный, именно этот нумеруется пятым или шестым, то есть, находится практически на экваторе. Если путь Геракла принять за метафору нашего жизненного пути, то фигурирование 30-летнего периода в мифе может служить аллегорией середины жизни. Именно данный возраст психология считает своеобразным пороговым временем, когда происходит осмысление накопленного опыта, и, часто, весьма радикальные изменения.

Миф показывает, что рано или поздно наступает время для обыкновенной банальной чистки. Любая перемена требует реконструкции и реорганизации, пересмотра прошлого; и чем оно насыщеннее, тем больший объем информации следует проанализировать. Количество навоза в стойбищах Авгия прямо пропорционально объему всего лишнего, застойного, отработанного в нашем сознании. И чтобы лошади нашего вдохновения были и дальше пригодны для своего ежедневного победного шествия, а не гнили в навозных кучах, от всего этого мусора назревает необходимость освободиться.

Путь

Благодаря размышлению, правильному расчету и непривычному методу Геракл управляется с заданием быстро, добросовестно и умело. Вместо того, чтобы углубится в зловонные стойбища, он, наоборот, удалился от них, и начал сооружать плотину на реке, протекавшей неподалеку. А потом довольно долго рыл канал, и таким образом, изменял вектор ее направления. Разбив стены конюшен, он направил сильный поток реки прямо через скотный двор, который очистился весьма эффективно и оперативно. Иконография этого подвига изображает героя, вальяжно опирающегося на свою палицу и гордо наблюдающего свое достижение.

Миф иллюстрирует, что смысл человеческого труда — не в том, чтобы бездумно ковырять многолетние отходы лопатой и совком, утешаясь мыслью о собственной тяжелой участи угнетенного труженика, но в рациональном мышлении, разумном использовании всех доступных ресурсов.

Итак, предусмотрительность, умение просчитать наперед и спрогнозировать события окупаются сторицей, позволяя избежать скучного и безрадостного барахтанья в навозе обыденности. Именно желание и усилие выйти за рамки, нестандартно подойти к решению жизненных вопросов расчищают путь и дают возможность впустить в свою жизнь поток возможностей, который будет работать на тебя.

И если снова немного сдвинуть ракурс в сторону нематериального, то можно найти подсказку, каким способом произвести анализ и пересмотр своего опыта. В таком случае, целесообразно разобрать центральный символ мифа — воду, а, точнее, реку. Символ воды чрезвычайно насыщен и многообразен, однако в контексте мифа о конюшнях, на первый план выносятся ее очищающие аспекты. Считаясь вместилищем самого бытия, именно вода содержит в себе прошлое, настоящее, будущее, является символом общечеловеческого опыта, сконцентрированного в формах и содержании культурных образов. Изменяясь и приобретая различные состояния, воплощает собой пример всепонимания и принятия, беспристрастного созерцания.

В противовес солнцу, вода — пассивное женское начало, обладающее мощной властью бессознательного, а миф демонстрирует преимущества «водной» мощи бессознательного над «солнечной» властью сознания. Именно иррациональное нелогичное действие, связанное с внутренним миром, интровертным познанием, интуитивным озарением, способно неожиданно действенно помочь в очищении засоренного ментального мира человека, как и так называемых бытовых вопросов, которые решаются как бы сами собой. Миф же наглядно прорисовывает такую причинно-наследственную цепочку.

К тому же, река служит дополнительным ключом. В символическом плане река — это та вода, которая действует не статически, подобно морю, но которая, благодаря своему течению и разливам определяет динамику и постоянную временную периодизацию событий. Геракл влияет на реку, прорывая канал, стремясь изменить вектор ее течения. И это ему удается. Остановить поток времени мы не в силах, но пример героя доказывает, что направлять его, использовать с умом, использовать с целью измениться и очиститься, как морально, так и физически, — это нам доступно и совершенно реально.

Результат

Результат подвига, к сожалению, не такой оптимистичный, как его начало. Геракл не получил обещанной десятой части стад по одной единственной причине. Жадный Авгий просто изменил своему слову, поразившись находчивости героя. Так, Геракл пострадал от своей же гениальности. Здесь также скрыт намек на грустную закономерность, что даже прославленные герои, или же авторитетные уважаемые личности не всегда предвидят обман. Люди, отличающиеся от общей массы, не всегда остаются в выгодном положении, хотя именно они и служат тем самым двигателем прогресса и краеугольным камнем эволюции. Однако реванш Геракла, имеющий место уже за рамками рассматриваемых двенадцати подвигов, когда он жестоко отомстил Авгию, атаковав его царство, и завладев абсолютно всем его богатством, оставляет некую надежду на вознаграждение, даже с процентами.

Подвиг седьмой. Критский бык

Цель

Наверное, самый интригующий и захватывающий подвиг Геракла — его приключение с быком. Теперь Гераклу предстоит путешествие на Крит, поскольку его послано именно за быком, принадлежащим Миносу, критскому правителю. На этот раз это не чудовище, порожденное монстром, но дар бога, самого Посейдона. Минос не выполнил предписания и не принес быка в жертву, в результате чего бог наслал бешенство на животное, и дар превратился в проклятие: жители с надеждой ожидали чудесного спасения. Поэтому обрадовались появлению прославленного героя.

Миф затрагивает древнюю и едва ли не самую извечную струну в природе человека, его сознания и души: невидимую, но такую ощутимую, постоянно познаваемую, и все-таки непознанную, мощную и прекрасную, и такую неуправляемую. Страсть, желание, вожделение, чувственный инстинкт, — все это воплощено в символе быка, традиционном архетипе коллективного бессознательного.

Символикой быка миф отсылает нас в далекое прошлое, подчеркивая аутентичность, исконность образов. Именно на Крите зарождался очаг мировой культуры. Бык — зооморфный образ верховного олимпийца Зевса, его земной аспект. Крито-минойская цивилизация зиждилась на культе священного быка, а исследователи приходят к выводу, что даже само имя «Минос» являлось божественным титулом критских царей вообще. А их прародительницей считается та самая Европа, которую Зевс, воспылавший страстью, соблазнил обликом быка и доставил на Крит.

Такое почитание быка рассматривается как прямое наследие древней египетской культуры, где само слово «бык» было необходимой составляющей титулатуры фараонов Древнего царства. Многие боги воплощались в быков: Бухис, сын небесной коровы, солнечный Апис, впоследствии Серапис.

В индийских мифах прародитель мира — бык, у японцев также играет ключевую роль в космогонии, разбивая яйцо, у шумеров бык выступает правителем времени, в Малой Азии бычьи рога стали символом святости и мудрости и неотъемлемым атрибутом власти.

Совершенно прозрачен здесь намек на символику Тельца, который в астрологической традиции всегда ассоциировался с плодородием и производительными силами, следовательно, с животным магнетизмом, притяжением, страстью, самим сексуальным актом как земным выражением божественной любви.

Принесение в жертву быков, очистительные ритуалы и культовые игры с быками, то есть обряды, нацеленные на повышение плодородия земли, автоматически повышали и плодородные силы самого человека. Иными словами, пробуждали в нем силу желания как основы его существования. И, в отличие от остальных культов древности, почитание быка оказалось наиболее постоянным. Ведь все эти элементы перекочевали из Египта в Грецию, а через нее — в западное мышление. А доказательством актуальности и необходимости их сокровенного содержания может служить тот факт, что пережитки этого культа обнаруживаются даже в современной испанской корриде. Как будто бессознательно люди все еще пытаются соединиться с древним источником земной силы.

Неудивительно также, что в мифе так подчеркивается влияние Посейдона, ведь он напрямую связывается со знаком Тельца. А именно, через число 7, которое считалось священным числом Посейдона и количеством звезд скопления Плеяд в созвездии Тельца.

Посейдон, владыка морей, правитель подводной жизни, особенно покровительствовал морякам и рыболовам, ныряльщикам и пловцам. Его почитали, но и боялись, поскольку такие разрушительные проявления, как цунами, землетрясения и потопы также исходили от него. В земной природе повелевает всеми жидкими веществами, в человеческой анатомии связан с кровью, лимфой, то есть, жидкостями и выделениями, в том числе и спермой. В психологическом контексте — с психической энергией ощущения. Посейдоновы дары: погоня за острыми ощущениями и вожделение удовольствий, стремление ощущать мир всеми фибрами души, интенсивность и безудержность в страсти воплощаются в образе быка.

В некотором смысле бык как символ очередной ступени развития уникален, в нем соединяются как мужское начало, олицетворяемое активным образом Зевса-тельца, так и женское, символизируемое его происхождением из водных глубин царства Посейдона. Пламя, которое вырывается из ноздрей мифического быка, наряду с его принадлежностью к морю, обозначает этого быка как переходную зону между стихиями огня и воды, как точку преодоления несовместимого дуализма, а его бешенство и ярость отображает конфликт, несбалансированность двух созидательных сил в сознании человека. Сочетая в себе черты и солнечных, и лунных божеств, бык как бы представляет то вожделенное единство противоположностей, к которому человечество стремится на протяжении всей своей истории. Возможно, именно это и обуславливает его популярность практически во всех культурах.

Овладеть этим единством, по моему мнению, и является глобальной целью подвига, а на более земном уровне, — привлечь страсть и обрести господство над своими желаниями.

Путь

Божественность, священность быка предопределяет и стиль испытания для Геракла, которая состоит в том, чтобы не уничтожить, избавится, изгнать или очистить, как в предыдущих испытаниях, а укротить; а ведь для того, чтобы укротить, нужно познать, изучить. Миф умалчивает о подробном взаимодействии героя с быком. Прибыв на остров, он будто исчезает из поля зрения читателя, и снова мы его видим гордым победителем верхом на покоренном быке, который совершенно добровольно переправляет своего седока через море, не удивляя того никакими неприятными неожиданностями.

Иными словами, в этом подвиге мы не снабжены инструкциями по управлению страстями и желаниями. И, возможно, в такой секретности таится ответ: страсть — сугубо личное каждого человека, и познаваться должна в интимной атмосфере; а пути познания, укрощения желания настолько разнообразны и творческие, что не ограничиваются конкретными рекомендациями.

Результат

Бык, пожирающий и опустошающий округу, ужасающий своим бешенством, предстает смирным покорным животным в конце мифа.

Результат испытания понятен: укрощенные страсти возвышают наш дух, увенчивая славой победителя, даря сознание собственной силы. Однако это стереотипное представление не всегда учитывает ту деталь, что Геракл оседлал быка, не убил, не связал, не изловил сетью. Не кроется ли здесь намек на то, что насилие — противопоказано в деле укрощения страсти и желания?

Ведь прекрасный бык взбесился, когда Минос пожалел отдать его обратно Посейдону, то есть не пожелал возвратить в родную стихию, морскому божеству. В эзотерической традиции благой Посейдон — это мужественный, телесно мощный, сексуально-притягательный тип. Недостаток энергии Посейдона, обращенный на внутренний мир человека, приводит к пороку ненасытности в еде, подстрекает к чревоугодию и пьянству. Ее избыток, обращенный на внешний мир, приводит к пороку насилия, до сексопатологии.

Отвергая, осуждая, запрещая себе и другим, удерживая в себе и других плотские наслаждения, мы не отдаем дань той первобытной, плодородной силе, которой обязаны даром желаний и страсти; то есть не возвращаем жертвы богу. Тем самым превращаем возвышенную творческую энергию либо в пожирающую и разъедающую изнутри, либо в разрушительную и сокрушающую силу.

Исход похода Геракла показывает то, к чему следует стремиться. Подобно быку, несущему героя на своей мощной спине через морские волны, наша страсть, наше желание должно нести нас по водах жизни, а не подавление ее, как поверхностно иногда рассматривается результат этой победы.

Подвиг восьмой. Пояс Ипполиты

Цель

Подвиг восьмой предлагает окунуться в довольно щекотливую ситуацию, которую решить гармонично не удавалось еще ни одному смертному, а именно — в противоречивую сферу межличностных отношений и совместной жизни. Причем ориентирован миф не так на теоритическое самосовершенствование души, как на весьма практичную, несколько обыденную проблему урегулирования сотрудничества между мужчиной и женщиной; и содержит урок как для одних, так и для других.

Дочери Еврисфея вздумалось получить пояс самой царицы амазонок Ипполиты, и, конечно, Геракл был незамедлительно послан за ним. По дороге он посещает множество островов, где совершает ратные подвиги, но его путь в страну амазонок не играет, казалось бы, решающей роли, и приобретает несколько рутинный характер. Итак, цель — добыть пояс Ареса, которым владеет предводительница амазонок.

Пояс почти во всех культурах древности и современного мира обозначал престиж, достоинство, зрелость и символизировал силу власти и влияния носящего его. Именно на поясе располагались меч, кошелек, атрибуты взрослости, стабильности, уверенности. Расположение пояса охватывает те части человеческого тела, которые в восточной традиции соотносятся с второй и третьей чакрами — зонами силы воли и сексуальной силы. Само слово фигурирует в пословицах и библейских фразах как символ воли и импульса к активной жизни: «опоясаться славой и силой», «опоясать чресла».

Амазонки вызывали к себе неоднозначное отношение. Их независимость, воинское мастерство и мужество настолько пугали и отталкивали, что само их племя и образ жизни обрастали всяческими отвратительными подробностями. Как и с каждым мифическим архетипом, большую роль играет здесь гармония, уравновешенность энергий, представляемых определенным образом. Архетип амазонки дарует женской душе весьма ценные качества: гордость, самостоятельность, самодостаточность. Избыток этих энергий неминуемо ведет к непримиримому феминизму, женщина буквально превращается в черствую воительницу, отвергая мужчину, изгоняя его из своей территории, из своего внутреннего пространства. Она фанатически охраняет свой «пояс», и мало кто из мужчин отваживается отправиться в далекие «дикие просторы» ее души, дабы постараться победить ее агрессивность, замкнутость, и все-таки забрать пояс. С другой стороны, недостаток энергий амазонки делает из женщины безвольное слабохарактерное существо, лишая ее той пресловутой интригующей «искорки», иными словами, отбирая у нее «пояс» огненного Ареса.

В происхождении пояса кроется, как мне кажется, ключ к пониманию основы взаимоотношений мужчины и женщины. Арес — маскулинное божество, воплощение природы мужчины, его изначальных качеств: агрессии, напора, силы, вспыльчивости, войны, духа соревнования и соперничества. В своем небесном аспекте он отвечает непредсказуемому «красному» Марсу, взрывной, разрушающей силе.

Бог, который не вызывал симпатии ни у олимпийцев, ни у людей, но, как ни странно, был самым обожаемым возлюбленным самой владычицы любви, популярной и желанной Афродиты. Несмотря на несметное количество своих любовников, по-настоящему Афродита любит только Ареса, то есть, без огненных энергий чистой маскулинности любовь лишена истинной полноты. И тот факт, что пояс, точнее, сила Ареса принадлежит амазонке, может иллюстрировать то, что источником силы и мужества мужчины является именно женщина. Секрет его достижений, свершений, его подвигов, а в современной интерпретации, социального успеха и престижа является сила вдохновения, принадлежащая женщине, а точнее, ее чреслам, высвобождающаяся при вступлении в контакт с мужчиной.

Путь

Геракла, уже самодостаточного и сформировавшегося мужчину, богоподобного героя не пугает перспектива завладеть поясом недоступной Ипполиты. Несмотря на все жизненные успехи и достижения, мужчина явно нуждается в женщине, в партнере, соратнице; ведь неслучайно Ипполита — воительница, предводитель, лидер среди амазонок. Герой нуждается в поясе, средоточии могущества, завладеть которым пришло время.

По всей вероятности, пояс — это материализованная в мифе загадочная незримая, но весьма ощутимая сила, изначально принадлежащая женщине. Вступая в контакт, женщина всегда отдает, дарит, жертвует безвозмездно этой силой на благо мужчине, который напитывается ею. В разных вариантах мифа словно прочитываются различные сценарии взаимодействия мужчины и женщины, сконцентрированные вокруг извечной стержневой субстанции — женственности, женского эроса.

В одном из них Ипполита желала бы отдать пояс добровольно, увидев сильного привлекательного атлета-героя. Геракл, в свою очередь, и не помышляет воевать с женщинами, и намеревается попросить или выслужить пояс в награду. Этот вариант, пожалуй, наиболее гармоничен: гордость и независимость женщины сменяются кротостью и покладистостью в ответ на смирение и ласку такого же гордого и уверенного в себе мужчины.

Существует вариант, в котором Геракл предстает не таким уж и благородным рыцарем. Он без колебаний снаряжает военную экспедицию, силой завладевает сокровищем. Но это также является иллюстрацией простой закономерности: в ответ на агрессию и захватнические инстинкты мужчина получает абсолютно идентичный ответ; и даже обретая вожделенный пояс, он вряд ли способен похвастаться достойной победой.

Но даже в гармоничном варианте не все так безоблачно. Как всегда, в судьбу Геракла вмешалась Гера. Миф повествует о коварном замысле Геракловой ненавистницы, которая посеяла среди амазонок ростки сомнений в чистосердечии героя, и таким образом спровоцировала битву. На этот раз мы видим проявления Геры в среде амазонок, что намекает на проявления рассмотренного нами архетипа Геры в женском сознании и поведении. Союз погубила неуместная мнительность, подозрительность, необоснованные страхи и опасения утратить себя саму. Недоверие к мужчине, боязнь поддаться и раствориться в нем всегда играет злую шутку с женщиной, или провоцируя его на агрессию, или вынуждая защищаться от несправедливого осуждения, опять же, проявляя агрессию.

Результат

Геракл таки добывает пояс и отдает его Адмете. По дороге домой он спасает от верной смерти в пасти морского чудовища Гесиону, дочь троянского царя Лаомедонта. Возможно, это своеобразное искупление за прискорбный исход контакта с Ипполитой. Все-таки Геракл научился владеть энергиями пояса. Ведь, учитывая символику морской стихии как эмоционального и бессознательного начала, можно предположить, что данное происшествие в символической форме демонстрирует понимание и поддержку женщины мужчиной, который буквально спасает ее от чудовищных комплексов, грозящих проглотить ее.

А Ипполита, или женщина с сильным архетипом амазонки, поддавшись злополучным проискам разрушительного темного начала, остается в проигрыше в любом случае. Или погибает, что символизирует крайний вариант поражения женщины, моральную душевную смерть; или лишается свободы, то есть полностью утрачивает энергии своего архетипа; или же терпит поражение и заключает не выгодный мир, жертвуя некоторыми из своих амазонок — подавляет свои качества в угоду мнимой свободы; однако в любом случае она теряет пояс, теряет власть, независимость, авторитет.

Поэтому уроком данного подвига является призыв мужчине не поддаваться опасным бездумным порывам своей агрессии, а женщине: и не идти на поводу у своих тайных страхов и неуверенности.

Подвиг девятый. Диомедовы кони

Цель

Девятый подвиг несколько ужасает своей кровожадностью. Гераклу приказано доставить диких коней (или кобылиц, за одной из версий), которые принадлежали фракийскому правителю Диомеду. Жестокий царь скармливал всех чужестранцев своим любимицам.

Несмотря на кажущуюся простоту, символика мифа достаточно сложна для интерпретации.

Конь подобно быку двойственен. Он также принадлежит двум противоположным стихиям. Чаще всего связывается с огнем и светом. Именно такая его интерпретация уже несколько стереотипна: образы крылатого Пегаса, огненные лошади в колеснице Гелиоса, белые кони Аполлона, Митры, Дианы до сих пор популярны и понятны. Меньше известно происхождение лошади от Посейдона, психотип которого мы рассмотрели в мифе седьмом о Критском быке. В контексте этого факта, лошадь символизирует необузданность и дикость желаний, вожделение, и соотносится более со стихией непостоянного ненадежного ветра. Примечательно, что сам Посейдон превращался в жеребца, чтобы настигнуть и соединиться с Деметрой. В сагах и легендах многих народов присутствует зловещие, дикие всадники, дикая охота.

Как символ быстроты символизировал бег времени. Смена ритмики суток ассоциировалась с бегом лошади, а календарь соотносился с частями ее тела. Связан также с цикличностью бытия, и, вследствие этого, со смертью. С древнейших времен играл особую роль в погребальных обрядах, перенося умершего в мир иной.

Итак, Гераклу предстоит покорить этих чудовищ, но ему также приходится сразиться с их хозяином. Что же придется побеждать человеку в этом испытании? В мифе лошадь как солнечный и позитивный символ активности, доблести, верности, мудрости и благородства предстает в отталкивающем, даже противоестественном образе животного-людоеда. Значит нужно покорить то, что могло бы стать верным спутником и соратником на жизненном пути, но, вместо этого пожирает нашу плоть. По моему мнению, сам факт количества этих лошадей подразумевает наличие множества противников для души. Первый из них — время, олицетворяемое лошадью, его неумолимый бег. Именно время оказывается пожирателем человеческой плоти, безжалостно истребляя тело дряхлостью и болезнями. Второй — желания и страсти, и не только в сексуальном контексте, но сама жажда власти, денег, престижа, авторитета. Честолюбие и желание реализации, достижений, трансформируются в лихорадку тщеславия, жажду власти и наживы, безудержный трудоголизм, и начинают разрывать человеческое сознание, иными словами, «солнечный конь» превращается в бешенного, дикого коня Посейдоновых глубин.

Путь

Геракл, без особого напряжения взнуздывая бешеных лошадей, вызывает Диомеда на поединок и убивает его.

Не лишним будет принять во внимание тот факт, что Диомед был сыном самого Ареса, а учитывая его бессмысленную жестокость, можно считать этого царя воплощением извращенных проявлений и последствий марсовой агрессии, которая порождает садистские наклонности.

Единственное, что омрачает радость победы — смерть друга Геракла Абдера, которому он доверил подержать кобылиц во время битвы с царем. Чтобы победить бесконечные пороки, целесообразно докопаться до сути, выявить и уничтожить их причину. Вместо направляться к конюшням и приступать к укрощению животных, Геракл мог бы избавить своего друга от гибели, расправившись сначала с Диомедом. А так, даже при позитивном исходе, он был настигнут владельцем коней и вынужден был доверить их другу, более слабому.

Однако в мифе заключена истина: борьба на трудном пути развития души не обходиться без жертв, а в самом пути не избежать ошибок. Укрощение недостатков без уничтожения причины рано или поздно приведет к решающему противостоянию, и тогда придется чем-то жертвовать. Управление временем, когда в душе еще живы честолюбие и жестокость, не приведет ни к чему, как только к неминуемому противостоянию со своим темным началом, и в любом случае, оно уничтожит то, что служило нам опорой.

Результат

Лошади благополучно доставлены Гераклом в Микены, и принесены в жертву богам, а за другой версией, выпущены в лесные чащи, где их растерзали другие хищные звери.

Укрощенная жажда тех нематериальных и таких вожделенных благ подчиняется чему-то высшему в человеке, тому, что принято называть моральностью и духовностью; или же высвобождается в чащу нашей души, где бывает поглощена, уничтожена другими желаниями и страстями.

В контексте всепожирающего времени, человек, распределяющий и управляющий своим временем, либо жертвует его своему совершенствованию и развитию (как бы принося время в жертву богам), либо направляет его в активную жизнь вовне (символизируемую лесом и горами), и в таком случае время, что пожирало человека, само пожирается деятельностью.

Подвиг десятый. Коровы Гериона

Цель

Следующее задание Геракла сопряжено с длинным и опасным путешествием: ему поручено выкрасть целое стадо красных коров у монстра-великана Гериона, обитающего на краю света — «крайнем западе», и пригнать его Еврисфею.

Итак, для того, чтобы понять суть этого задания, для начала необходимо рассмотреть символ коровы.

Корова являлась священной не только для Индии. С древних времен существовали представления, особенно в древнеегипетской культуре, о Небесной Корове в ипостаси звездной Нут, которая поглощала солнце на закате, а на рассвете рождала его снова, а также в облике семи Хатор, соотносящихся с Плеядами созвездия Тельца. Коровой или часто с коровьими рогами изображалась Исида, а в Греции один из эпитетов Геры был «волоокая». Это животное олицетворяло всех лунных богинь в их питательном аспекте, воплощало принцип продуктивности, являлось персонификацией Матери-Земли, прародительницы. Как образ лона, которое вынашивает все сущее, — абсолютно женский символ.

В отличие от быка, лошади, вепря и других существ, корова не содержит противоречивых полюсов. Она — абсолютно позитивный, благой символ. Это и добродетель, и мощная очистительная сила, изобилие и благоденствие. Кстати, как ни странно, в иудаизме также фигурирует красная корова. Одна из глав Бамидбара, комментариев к Торе, содержит предписание закона очищения, согласно которому следует сжечь непременно красную корову, чтобы очиститься ее пеплом. В той же главе подается объяснение, что красный цвет в еврейской традиции означает материальный подход к миру, а красная корова — силу материального преображения. К тому же, красный цвет — цвет земли во многих культурах.

Своим образом жизни и характером корова отображает этот принцип: питаясь дарами земли, производит полезный, витаминный, многофункциональный продукт — молоко, которое является священным во многих античных мистериях. Она терпелива, невозмутима и покорна судьбе, являет принцип покорности высшему порядку природы, мировоззрение философского фатализма.

К коровам неблизкий путь — необходимо добраться на край земли, на остров в Западном море. Запад практически всегда обозначал царство смерти, а остров как таковой трактовался как мир умерших, что предполагает мистическое путешествие в стиле орфиков, которые стремились достичь особенного состояния через инициацию — умерщвление стереотипного мышления и обретения свежего просветленного сознания.

Чтобы до конца разобраться в барьерах, которые отделяют нас от познания тайн Великой Матери, следует также уточнить символику ее стражей. Коровы находятся во власти уродливого великана Гериона и под присмотром его слуг — великана Эвритиона и собакоголового Ортра.

Итак, Ортр, двуглавый пес. Он — не кто иной, как отпрыск Ехидны, брат Цербера и Лернейской Гидры. Двуглавость свирепого стража коров — прямой намек на пугающую двойственность, которая является источником темных глубин бессознательного и агрессивно отторгает наше сознание от спокойствия и гармонии единства.

Великан Эвритион не обладал какими-либо отличительными чертами, поэтому общее описание великана вполне характеризирует его. Великан, как популярное мифическое и сказочное существо, ассоциируется с бесформенной первобытной природой, представляет стадию дикости, также считается источником разрушительных стихийных бедствий — камнепадов и землетрясений. Будучи грубым, глупым, агрессивным и тупым существом, символизирует иррациональные элементы — необузданные страхи, безликие, безымянные, которые переполняют психику и создают препятствия для трезвой оценки действительности. В древних традициях великан — символ первичной природы до ее овладения культурным человеком.

Герион — также в родстве с Ехидной, приходясь ей братом. Он отличается особым уродством — у него три сросшихся туловища, три головы, и по шесть рук и ног. Чувствуется намек на утроенную гексаду, библейское зловещее число зверя — 666, подчеркивая могущество дьявольского порождения. Очевидно господство триады.

Число три — одно из самых символично насыщенных чисел, неизменное в церемониальной магии и религиозных ритуалах. Еще пифагорейцы отмечали его священную суть: самодостаточность, универсальную значимость как импульса к развитию. Однако его динамичность не всегда созидательна. Будучи числом треугольника, описывающего огненную стихию пирамиды, число являлось центром неустойчивости и непредсказуемости, потенциальной опасности.

Возможно, туловище Гериона — метафора закоснелости ментального, чувственного и физического миров человека; его головы, отдельные, и все-таки соединены — метафора дифференцированного, не универсального сознания, а ноги и руки — противоречивые и несогласованные действия.

Итак, Геракл готов отправиться за коровами, чтобы увести их от великанов и монстров. А наша душа, наше сознание, готовы отправиться в путь за истоками в поисках Великой матери с целью обрести уют Божественного покровительства в лоне Прародительницы, которая питает своих любимцев и щедро одаривает теплом, достатком, изобилием. Женственность как источник изобилия, как условие плодородия, сам архетип земли в наше время принижается и нивелируется, культивируются демоничность и хаотичность женского начала. Поэтому сознание ищет способов восстановления контакта со своим земным, женским началом, его позитивным благодатным аспектом; ищет путей, как высвободить его от бдительных монстров тупоумия, первобытной дикости и плотно укоренившихся страхов. Миф рассказывает, как обрести высшую космическую бескорыстную любовь и безвозмездную щедрость, воплощенные в небесной корове, уничтожив гордыню, эго и жадность олицетворяемые великанами.

Путь

Задание обуславливает и стиль его выполнения. Без сомнения, это один из самых насыщенных и сюжетно емких подвигов Геракла. Поэтому есть смысл кратко проинтерпретировать их.

Героя ожидает длинный путь через Африку, и в этом подвиге его ждет уже не лесная роща и лес, а жаркая опасная пустыня, что символизирует вывод своего сознания на незнакомый, непривычный способ мышления, отказ от проторенного знакомого пути.

На немного мистический характер подвига намекает первый поступок героя, который добирается до края земли. На берегах узкого морского пролива он возводит два каменных столпа, которые вошли в историю под названием Гибралтарских. На символическом уровне такой непрактичный с точки зрения цели подвига акт заставляет думать о какого-нибудь рода инициации. Ведь столпы Геракла очень напоминают колоны таинственного храма Жрицы, изображенной на втором старшем аркане колоды Таро, самом загадочном и скрытном. Именно Жрица является хранительницей тайн Великой Матери, а изображаемая с лунным серпом, является образом лунных богинь. Неудивительно, что герой воздвигает столпы, то есть сооружает вход, вернее, границу между мирами. Его ворота как бы отделяют бытовое сознание от медитативного, которое необходимо для особого рода познания.

Урок карты — обретение знания, но не того набора функциональных способностей, которыми подменяется знание в современном мире, но того истинного, сокрытого и доступного лишь истинно жаждущим. Иными словами, перед заданием необходимо «пройти через колоны храма»: дистанцироваться от мира и суетливой поспешности обыденной жизни.

Необычность подчеркивается также специфичностью сцены подвига — островом как символом другого измерения. Даже такой опытный герой призадумался на берегах Океана, как добраться к острову, пока не прибывает на своей колеснице сам Гелиос. Его ослепительный свет настолько сильный, что Геракл намеревается пустить стрелу в него. Такое немыслимое для античного сознания поведение, как ни странно, дает неожиданные результаты: бог одалживает ему свою же ладью.

Ладья — образ переправы, ее функция — связывать различные части мироздания. Наверное, это самый популярный сказочный символ: часто волшебная лодка доставляет героя на волшебный недоступный остров, однако, лишь храбрым доступен такой путь. Геракл, не побоявшись бросить вызов Гелиосу, получает в награду от него средство передвижения. Не вдохновляет ли это бросить вызов солнечному рациональному сознанию, и, вопреки ожидаемому поражению неожиданно обрести средство свободного беспрепятственного прохождения по водах бессознательного?

На острове и впоследствии Геракла ожидают постоянные неприятные сюрпризы: в отличие от предыдущих подвигов, которые происходили за сравнительно простой схемой «пришел-увидел-победил», коровы доставляют ему постоянные хлопоты. И снова фигурирует мистическая тройственность.

Борьба за коров происходит в три этапа: сначала он ударом палицы убивает пса Орфа, потом недолго борется с Эвритионом, и, уже завладев стадом, сталкивается с самим Герионом, которого поражает всего одной стрелой. Итак, обрести сокровенное знание позволяет использование всех полученных на пути совершенствования навыков: и воли, и ясного сознания.

Считалось, что посвященные, постигшие тайну Триады, не знают ни препятствий, ни барьеров, и обретают мудрость и понимание. Закон тройки предписывает герою трижды столкнуться с основным препятствием — великанами. Это и пастух стада, сам его хозяин Герион, и злобный огнедышащий Как, утащивший пару коров у спящего Геракла при перегонке стада.

Победа над великанами символизировала победу над хаосом, шаг к установлению космоса. Избавившись от противоречивости и присущей обыкновенному мировоззрению дифференциации, герой обретает универсальное синкретическое мышление.

На трудность и хрупкость приобретенного знания указывают все непрекращающиеся приключения Геракла по дороге домой: кроме природных стихий, он выдерживает нападение варваров, происки сицилийского князька Эрикса, который удерживает отбившуюся корову у себя и заставляет героя бороться за нее; опасную битву с Каком, что также не преминул своровать; стадо пострадало от бешенства, насланного Герой, и разбежалось; а в конце пути нашелся даже еще один исполин, заваливший вход в ущелье огромным камнем .

Наверное, уберечь знание — подвиг не менее трудный, чем добыть его. Добыча не является гарантией владения. Постоянная бдительность и готовность защитить и сохранить его — урок второй части данного подвига. История перегона стада предостерегает от тех, кто всегда не прочь попользоваться достижениями героев, от ограниченной дикости варваров, от взрывного бунта собственной натуры, и камней преткновения все еще невидимых великанов.

Результат

Коров Еврисфей принес в жертву Гере, что еще раз подчеркивает связь священного животного с богиней. Возможно, таким образом миф демонстрирует уничтожение хаотического разрушительного аспекта женских энергий через воссоединение с новообретенным древним первичным началом.

Подвиг одиннадцатый. Яблоки Гесперид

Цель

Эврисфей посылает Геракла разыскать чудесный сад Гесперид, и добыть оттуда три золотых яблока. Хотя одиннадцатое приключение уже глубоко укоренилось в человеческом сознании как поход героя за бессмертием, все же он содержит более подробную информацию о том вожделенном ключе к бессмертию, который ищет каждый в своей жизни. Поэтому мы рассмотрим каждый элемент мифа, чтобы определить суть этого подвига.

Вполне логичным будет начать с символа яблока. Яблоко запечатлело себя в таких архетипичных словоформах, как «яблоко познания», «яблоко искушения и соблазна», «яблоко раздора». Лелеются и взращиваются они самими небесными нимфами и считаются небесным сокровищем, дарующим благо и добро. Их жаждут заполучить и богини, и смертные, даже несмотря на парадоксальную способность порождать глобальные роковые конфликты, такие, как, например, изгнание из рая первых людей, ссора трех мудрых богинь Геры, Афины и Афродиты из-за суда Париса, или трагическая Троянская война. И разве не обладает этот желанный, вожделенный, драгоценный дар небес всеми характеристиками самой Любви и Красоты?

Любви, которая подчиняет себе и мудрость, и власть, и саму жизнь человека; несмотря на свое небесное происхождение, способна низвергнуть в пучину земных страстей. Сам образ фрукта, плода, связанного с растительным миром, намекает на единственную божественную благодать, которая может быть познана и через плоть. В библейской «Песне песней» яблоко упоминается как источник зачатия и рождения — священных целей любви. Яблоко наиболее часто ассоциируется с любовной магией и приворотами, фигурируя во многих заговорах и ритуалах.

Вторым моментом, заслуживающим внимания, является тот факт, что яблоки были золотыми. Золотой — цвет солнца, разума и бессмертия, божественный принцип в явленном мире. В библии с золотым яблоком сравнивается мудрое слово. В символе золотого яблока заключена идея ослепительной и разрушительной силы Божественной Красоты. То есть любовь, к которой следует стремиться — это та пресловутая Божественная любовь, бессмертна и озарена светом Высшего разума, а условие добыть три плода может указывать на жажду духовного, сердечного и физического единства в любви.

Яблоки находились на дереве. Дерево Жизни и Древо познания добра и зла. Многозначный древнейший символ, отображающий основы Мироздания и вписывающий человека в структуру законов жизни. Олицетворяя стержень космоса, являл земной образ Божественной сущности, метафору цикличности: роста, становления, умирания и рождения.

Психоаналитическая традиция через корни дерева обозначает подсознание, через ствол — физическую жизнь человека, а через крону, принадлежащую небесам, — сознание и сверхсознание. А плоды, в свою очередь, являются символическими аспектами сверхсознания. Цельное интегральное мироощущение порождает плод Божественной красоты — Любовь. На Любовь, как воссоединение под сенью гармонии указывает то, что это дерево являлось свадебным подарком земли-Геи верховным олимпийцам.

Гераклу необходимо найти сад Гесперид. Традиционно он трактуется как бессмертие, а его плоды — как ключ к нему. Но что же омолаживает, как не любовь, что же дарит бессмертие и память, кроме любви? Сад — полиморфный символ. Невозможно проигнорировать параллели с эдемским райским садом, «научными» садами Платоновской академии, гедонистическими эпикурейскими садами. Кроме того, что сад — символ возделанного сознания, он воплощал пространство удовлетворенного любовного томления. Это и мифический сад Кришны, где танцевали и наслаждались чувственной любовью божества пастушки-гопи, и библейский сад гранатовых деревьев в любовной Песне Песней Соломона, и сады индийских магараджей с танцующими обнажёнными девственницами.

То, что никто не знал месторасположения сада, и Геракл долго его искал, символизирует непрекращающиеся странствия человека в поисках наслаждений и любви.

Пятая деталь та, что яблоки принадлежали Гесперидам, иными словами, любовь принадлежит внеземному миру, находится под покровительством звезд, или высшей судьбы человека. Астрономически Геспериды, Эгла («сияние»), Эрифия («красная») и Гесперос («Вечерница») олицетворяли вечернюю западную видимость ярчайших светил: Венеры, Марса и Меркурия.

Знак звезды часто представлен в символических системах, он встречается в эмблемах и гербах, в мандалах и янтрах, являясь ключом к высшим сферам сознания. Также в Таро один из арканов духовного посвящения и алхимического превращения носит название «Звезда». Лейтмотив карты — надежда, а суть — указывание пути, Высшее покровительство, дар спокойствия и надежды, предсказание будущего. Хоровод из семи звезд с одной огромной в центре — проекция звездного неба.

Астрологические символы древних культур концентрировались вокруг семи планет, известных в то время, которые почитались средневековой алхимией как источник творения и созидательных энергий.

Звезды связывают человека с небесами, являясь словно небесным двойником земного человека. Фараоны Египта после смерти ставали звездами, и существовала целая наука «звездного пути трансформации». В современной культуре звезда стала символом притягательности и недосягаемости.

Шестым и последним фактором является дракон, который охраняет золотое дерево. Даже сами Геспериды боялись приближаться к нему. Негативная окраска, которую приобрело это мифическое существо, обусловлена покровом тайны, окутывавшей его еще с доисторических времен. В традиционном прочтении дракон — низшая природа, демоническая сила, хаос, который регулярно возрождается и грех, который необходимо преодолеть. Победа над ним виделась как победа духа над материей

В его высшем понимании Дракон — это хранитель духовных сокровищ и страж порога; древнейшие трактовки соотносят его с ритмикой жизни, а части его тела — с космическими силами.

В мифе дракон — обитатель светлых чертогов звездных просторов, он — символ мудрости, бессмертия и вечного возрождения, что сублимируется в титуле посвященных иерофантов Египта и Вавилона, которые именовались драконами. Крылатость дракона указывает на изменчивость и динамичность сил, которые он представляет.

В контексте данного рассказа присутствие дракона может означать, что даже достигнув «звезд» в своем развитии, прежде, чем получить в награду желанное «золотое яблоко» любви, необходимо еще преодолеть свою низшую природу, внутреннего «дракона» греха, и трансформировать его в «дракона» мудрости, то есть, познать тайну бессмертия и жизни Вечной, что возможно предусматривалось и библейским предписанием «стать мудрыми, словно змеи».

Путь

В поисках сада Геракл выдерживает борьбу с великаном Гермером, с Кикном, сыном Ареса, у которого спрашивает дорогу, и даже чуть не вступает в схватку с самим богом войны. Это символизирует, что в поисках Божественной любви захватнический напор Марса бесполезен, кроме того, необходимо избавляться от эгоизма и себялюбия.

Следующее испытание, с которым приходится столкнуться — борьба с исполинским Антеем, примечательной чертой которого была волшебная связь с землей: он был непобедим, пока касался Земли, но как только Геракл сумел оторвать и поднять его на своих могучих руках, он был побежден. Это может означать своеобразное напоминание отказаться от приземленного стереотипного восприятия мира. Исполин нашей ограниченности может быть побежден лишь в том случае, когда мы в буквальном смысле оторвемся от земли. То есть вторым условием обрести Любовь является отказ от приземленности.

Наконец по прибытию на крайний север, к истокам мифической реки Эридан, спрашивает герой совета у нимф, которые с величайшим почетом отнеслись к нему и подсказали обратиться к вещему старцу Нерею. Нимфы — достаточно популярный символ природы в ее женском аспекте. Как духи каждого явления природной жизни, чаще благоволят к людям, понимая их заботы, и всегда исполнены готовности помочь. То есть, именно у природы следует искать советов и поддержки в трудном деле обретения любви.

Нерей уже не был так любезен, и Гераклу пришлось приложить существенные усилия, чтобы суметь удержать его в то время, как морское божество постоянно меняло свои облики. Превращения старца символизируют многообразие иллюзий, терзающих человеческое сознание, и нужна недюжинная сила воли, дабы удержать в себе желание и дальше продолжать поиски светлых чертогов высшей любви. А принадлежность вещуна к морской стихии указывает на водную стихию психического бессознательного как источника этих эмоциональных и чувственных иллюзий.

Истинная любовь без жертвы невозможна. Эта идея культивируется в двух следующих происшествиях. В Египте Геракла хотел принести в жертву жестокий царь Бусирис, но герой освободился и убил правителя. Проходя по горам Кавказа, он освобождает страждущего Прометея. Именно в одиннадцатом подвиге переплетаются линии этих двух величайших героев античности — Геракла, который восхищает своей силой и Прометея, что вызывает благоговение своей жертвой во имя блага людей. Случай с Бусирисом иллюстрирует опасность и бессмысленность бесполезной жертвы для любви, встреча с Прометеем — истинную суть жертвы. Освобождая титана, Геракл высвобождает силу духа, свободолюбие и величие подвига не ради славы, но во имя блага других, во имя гуманного полезного священного знания.

То, что Геракл не встречается лицом к лицу с Гесперидами, говорит о том, что даже богочеловеку не под силу достичь звезд. Сестры отдают герою яблоки, но через посредника — Атланта. Титан, что поддерживает небосвод на своих могучих плечах, символизировал огромную выносливость и силу, однако более популярным было его восприятие как знатока неба и мира, в честь которого даже сборники географических карт стали именовать атласом.

Титан подает яблоки Гераклу. Помощь Атланта можно понимать как указание на решающую роль знаний, исследований, изучений, и, что самое главное, открытого ясного сознания на пути к пониманию и обретению даров высших космических сфер.

Знание, символизируемое титаном, держит на себе мироздание Обладающий знанием несет на себе всю тяжесть мира, которую невозможно сравнить даже с самым большими достижениями героев. Это и прочувствовал сильный непобедимый, закаленный в битвах Геракл, когда согласился заменить Атланта и подержать на своих плечах небосвод. Когда же хитрый титан искушает героя, предлагая самому отнести яблоки, тот отказывается. Ноша вселенского знания непосильна для смертных. Хотя и соблазнительна: ведь трудно устоять перед соблазном власти, которое дарит образование, осведомленность, знание.

Результат

Только в одиннадцатом подвиге добытое Гераклом водворяется обратно. И, однако, этот подвиг нельзя считать бессмысленным. После того, как Геракл поставляет яблоки Эврисфею, тот, не в силах выдержать их жар, бросает их обратно герою. Тогда Геракл приносит их в жертву своей покровительнице Афине, а та водворяет их обратно в сад Гесперид.

Это может описывать закон, согласно которому поток божественной любви всегда возвращается к источнику. Бытие развивается, проявляя себя на разных уровнях материального мира до определенного момента, когда приходит время возвратить божественной реальности сущность своего опыта.

Такой результат, наряду с образом дерева, намекает на цель преобразовать свое линейно-структурное восприятие жизненных процессов в циклическое, как более интегральное; и выйти, таким образом, на более высокий уровень постижения мира.

В отличие от остальных подвигов, где Геракл убивал или связывал чудовищ, гонялся за животными, убирал конюшни, выманивал пояса у женщин, в этом подвиге небесные нимфы сами дарят ему яблоки, а атлант — держатель небосвода, доставляет их ему.

И правда, если пороки укрощаются, материальное благополучие зарабатывается, здоровье достигается тщательной заботой, знание приобретается, партнерские отношения ищутся, то любовь даруется, преподносится высшими небесными силами.

Подвиг двенадцатый. Цербер

Цель

В своем последнем подвиге Геракл должен спуститься в Аид и доставить Эврисфею самого Кербера — трехголового пса, стража мира мертвых. Это наводящее ужас чудовище обладало тремя головами и хвостом в виде ядовитого дракона.

Вновь мы встречаемся с триадой, и на этот раз — это метафора тройственности времени. В авторов античности и средневековья полагали, что головы льва, волка и собаки представляли собой аспекты времени. Непредсказуемый и сильный лев — могущество настоящего, рыскающий одиночка волк — прошлое, которое поглощает наши воспоминания, а собака, известная своими инстинктами предчувствия — будущее. Змеи, струящиеся по всему телу, как и дракон на кончике хвоста соотносятся с хтоническими силами подсознательного.

Однако, несмотря на отвратительную внешность, Кербер не истреблял, не опустошал, не убивал; он сторожил. Откровенно говоря, его роль, скорее всего, позитивна и необходима в жизненных циклах: будучи бдительным слугой Аида, он препятствует возвращению душ из преисподней, не выпускает тени потустороннего мира. Таким образом, Кербер символизирует границу между мирами, которую требуется преодолеть в завершающем испытании.

Путь

Общеизвестна версия, что герой спустился в Аид, и оттуда вывел укрощенное чудовище. Однако если разобраться в подробностях, то все представлялось намного сложнее, в том смысле, что требовало от Геракла обретения абсолютно иных навыков, и обращает наше сознание в область мистическую, иррациональную, непознанную, которая бросает вызов нашему линейному рациональному разумному мышлению.

Во-первых, перед тем, как спуститься в Аид, герой посещает Элевсин, местность возле Афин, и проходит там таинство Элевсинских мистерий. Это были наиболее важные ритуалы в честь богов и богинь плодородия, ежегодные обряды инициации с целью обретения мистического потустороннего опыта, познания смерти и соединения с той силой, которую воплощало определенное божество. Систематизатором и основателем таинств посвящений считался легендарный Орфей, в честь которого последователи этих церемоний именовались орфиками. Культовые действия содержались втайне от непосвященных, лучшим доказательством чего является малоизвестность самого факта прохождения Гераклом этих таинств.

В результате герой приобретает мистический опыт, который оказывал революционное действие на душу человека, не только оздоровляя тело, но, что главное, избавляя от страха смерти. Древний опыт орфиков отображен и в многочисленных свидетельствах о трансах святых и йогов, как и в рассказах переживших кому, летаргию, клиническую смерть. Душа, пережившая второе воплощение, неуязвима для того, что сокрушает обычного человека, а счастье от слияния с божественными сферами мотивировало и дальше совершенствовать себя и мир вокруг.

Отголоски последствий инициации и особенное взаимодействие с материей времени отображаются в некоторых деталях истории. Герой встречает персонажей, которые являются прошлым даже для него, что намекает на наличие общечеловеческих архетипов в нашем подсознании; он спасает Тесея, отрывая того от камня, что символизирует управление настоящим, и также получает информацию от тени своего умершего друга, который просит его женится на своей сестре, что предполагает дар прорицания.

Теперь Геракл может беспрепятственно и безопасно проникнуть в мир, недоступный для живых.

Во-вторых, в подземный мир герой спускается не в одиночестве: в лучших традициях эзотерических наук он обретает Учителя, который всегда присутствует, направляет, советует и помогает на духовном пути, изобилующем опасностями. Таковым для Геракла оказывается один из богов-олимпийцев, личность которого служит как нельзя более конкретным намеком на присутствие мистического опыта и посвящения. Бог помогает сориентироваться в подземном царстве, и уберегает от борьбы с тенями.

Сам Гермес, бог-посланник, бог-посредник, а в эллинистическом мире слившийся с египетским божеством мудрости и космического знания Тотом Гермес-Трисмегист («трижды величайший»). Хотя покровительница Геракла Афина и продолжает помогать, но пальму первенства уступает именно Гермесу.

Углубляясь в подсознание, без высшей помощи не обойтись, а Гермес как властитель Слова-Логоса и проводник, подчеркивает, что для успешного путешествия необходимо заручиться поддержкой знания и надежным каналом связи с небесным миром.

Благодаря Гермесу аудиенция с самим Аидом минует успешно, и герою позволено забрать стража, хотя и с условием не использовать никакого оружия. Разговор с властителем иного мира весьма напоминает заградительные формулы в церемониальной магии, особенно популярной в ритуалах Древнего Египта, когда умерший должен был обращаться к главным стражам-монстрам определенных чертогов загробного мира.

Условие не применять оружия как будто обесценивает все такие ценные и необходимые дары богов и собранные трофеи в остальных подвигах. Однако, как выясняется, Геракл не нуждается в них. Закаленного героя уже не трогают ядовитые укусы ни зубов страшного пса, ни жало дракона, а когда-то поединок с Гидрой, также порождением Ехидны, чуть не погубил всего один щипок рака.

Мистический опыт, познание глубинных сфер своего бессознательного как раз и предполагали иррациональный метод, поэтому герой не использует ни стрелы сознания, ни свою палицу воли. Наоборот, он как будто возвращается в прошлое, воспроизводя стиль своего первого подвига, когда он также душил голыми руками Немейского льва. Двенадцатый подвиг словно замыкает круг, ведь Кербер — родной брат Немейского Льва и также порождение Ехидны — глубинного бессознательного начала.

Результат

Чудовище укрощено, не убито, и, даже более, водворено на свое исконное место. Итак, преодоление границы между жизнью и смертью абсолютно не означает ее уничтожения. Одной из основных признаков получения тайного знания было признание, принятие и следование главному закону мироздания: целесообразности, согласно которому «всему свое место» и «всему свое время».

Пример Геракла, спрашивание позволения и последующее возвращение Кербера, учит: даже в познании самой смерти и других миров необходимо уважать высший замысел, который распределил бытие. Иными словами, истинной целью пути, истинным предназначением человека является познание, воссоединение со своим сознанием и архетипами подсознания, гармоничное взаимодействие с их образами. Включиться в круговорот жизни, обрести гармонию в сосуществовании с ритмами и закономерностями природы предполагало изменение своего сознания, а не изменение действительности согласно ограниченным представлением своего ума.

Эпилог

Итак, двенадцать подвигов разворачивают практически универсальную программу совершенствования человека. Ведь, согласно символической интерпретации, которая настолько образно емкая, что может быть углублена и развита, Геракл проходит по трех уровнях идентификации.

Первый из них — внутренняя самоидентификация, борьба разворачивается в плоскости души и происходит в нем самом. Самые очевидные, и, неслучайно, более популярные примеры — его битвы с Немейским Львом и Лернейской гидрой. То есть, преодоление своего эго, подчинение страстей, а также борьба с пороками — первый шаг. Сюда же можно отнести и Стимфалийских птиц. То, что двух первых следовало уничтожить, а птиц, по крайней мере, изгнать, символизирует непримиримую решимость действительно избавиться от теней внутреннего мира, от тех скрытых комплексов, которые мешают движению вперед.

Следующие подвиги представляют проекцию на внешнюю жизнь и социальную идентификацию. Они связаны с овладением, поимкой, доставкой. То есть символизируют опыт, приобретаемый в процессе жизни, главные силы, которые в принципе и определяют желание развиваться, стремиться, достигать и утверждаться в своем существовании. Это подвиги с Керинейской ланью, Эриманфским вепрем, конюшнями Авгия, поясом Ипполиты, Критским быком, лошадьми Диомеда. Разбросанность и несистематичность этой группы подвигов отображает такую же хаотичность и неупорядоченность нашей суетливой жизни и ее лихорадочного темпа.

И последняя группа составляет мистическую тройку цикла и ориентирована на потусторонние миры, инициации и божественные дары. Геракл путешествует и познает все три мира: секреты земной Великой Матери, символизируемой коровами десятого подвига, благодать Божественной любви, воплощенную в золотых яблоках, и опыт смерти как границы в Цербере. Таким образом, эти подвиги рассказывают о ступенях посвящения в тайны бытия.

Гераклу приходилось прикладывать одинаково большие усилия как для борьбы с порождениями монстров, как, например, с Гидрой, Цербером, Ортром — отпрысками Ехидны, так и для поимки животных — подарков богов; лани — дара Артемиды, быка — дара Посейдона. Иногда у него был один враг, иногда — множество. Подвиг — не только в борьбе с чем-то негативным, как часто полагает наше линейное дуальное стереотипное мышление, но даже более часто — это правильное использование тех даров, посылаемых нам жизнью, правильное распределение тех талантов и сил, которые живут в нас и требуют реализации.

Может, только когда мы удосужимся понять неразрывность и взаимосвязанность явлений бытия, когда сумеем постичь природу и язык символов, только тогда миф заговорит с нами и укажет путь, по которому следовать желает каждый, пусть и неосознанно, — путь самопознания и самосовершенствования.

Человек волен выбирать между сложностью и простотой, победами и упадком, насыщенностью и скукой, жизнью и смертью. Но легенда наглядно демонстрирует, что для тех, кто обладает силой, проблема экзистенциального выбора смещается с плоскости «быть или не быть» до вопроса «КАК быть».

А серия мифов о Геракле предлагает путь и каждый рассказ — дорожный указатель, видимый для того, кто жаждет двигаться вперед, и находится в состоянии готовности к следующему повороту своей судьбы.

Список использованных источников

• Кун М.А. Легенди і міфи стародавньої Греції. — Т.: АТ «Тарнекс», 1993 р. — 416 с.
• Муравьева Т.В. Сто великих мифов и легенд. — М.: Вече, 2002. — 480 с.
• Орфей. Языческие таинства. Мистерии восхождения. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. — 432 с.
• Словник античної міфології. — К.: Наукова думка, 1989 р. — 240 с.
• Иллюстрированная єнциклопедия символов/ сост. А.Егазаров. — М.: Изд-во Астрель, 2007. — 723 с.
• Книга Символов
• Рождение и юность Геракла
• Пинхас Полонский. Заповедь красной коровы
• Энциклопедия знаков и символов
• Краткая энциклопедия символов

© Ю.И. Голубец, 2011 г.