Малимонова С.Н. Эхо травм прошлого в психологическом консультировании

Комментарий: Данный доклад был представлен на Российско-Немецкой конференции «Травма прошлого в России и Германии: психологические последствия и возможности психотерапии», состоявшейся 27-29 мая 2010 г.
В статье рассматриваются случаи работы с клиентами, проблемы которых так или иначе связаны с травматическими событиями прошлого века в России, а также описываются методы психологической помощи в этих ситуациях.

В докладе мне бы хотелось рассказать о случаях работы с клиентами, где поднимается тема травматических событий в России XX века.

Во-первых, в наши дни в психологическую консультацию приходят клиенты – очевидцы военных событий с реакциями посттравматического стрессового расстройства, возникшего спустя 50 лет. Травма кумулятивна. Если не оказывать психологической помощи, то она может дать о себе знать в любой момент.

Например, за помощью обратились две сестры пенсионного возраста с явными признаками посттравматического стресса. Их история следующая: когда они были маленькими (6 и 7 лет), деревня, в которой они жили, оказалась в центре великой танковой битвы при Курско-Орловской дуге. Чудом они спаслись, прячась в различных погребах и канавах. После войны учились в школе, получили высшее образование, создали семьи, родили детей, все было нормально. Когда вышли на пенсию в тревожные 1990-е, через несколько месяцев у обеих начались симптомы ПТСР. Лечение с использованием метода релаксации и работы с образами прошло успешно, не смотря на то, что после травмирующих событий прошло 50 лет.

Еще вариант влияния прошлого на жизнь современных людей – это наличие «белых пятен» в семейной истории. Утаивание, замалчивание, искажение информации может быть крайне разрушительным для жизни последующих поколений. Это хорошо показано в статье Бейкер и Гиппенрейтер (1995) . Для прояснения информации лучше всего, конечно, взяться за исследования, обратиться к архивам, к свидетелям. Но если поиски не дали результата, может ли чем-то помочь психолог?

Приведу пример работы с таким случаем.

Исследование многочисленных психологических проблем Татьяны приводило к концу 1950-х годов (когда Татьяна была первоклассницей). Тогда в родительской семье клиентки произошло тяжелое трагическое событие, причины которого так и остались неразгаданными.

В один день жизнь семьи, состоящей из отца-математика, матери- учительницы географии и двоих детей – Татьяны и ее младшего брата – разломилась надвое.

Отца забрали из семьи и запретили любое общение с ним. Жене сообщили, что ее муж посажен в тюрьму за изнасилование своей ученицы.

Год семья не знала о нем ничего, пока в их украинское село не пришло письмо от отца из Казахстана, в котором он сообщал, что он имеет там некоторое жилье, работает в школе и может пригласить их к себе.

Мать распродала имущество и с двумя детьми поехала к мужу в лачугу с земляным полом среди песков. Но соединение семьи не принесло ожидаемой радости. Отец ничего не говорил ни о своем исчезновении, ни о том, как провел этот год. Мать поверила в то, что отец действительно изнасиловал ученицу. Семья продолжала жить вместе, но уже отчужденно и конфликтно.

В момент нашей работы с клиенткой прошло 40 лет после этих событий, и никто в семье не знал, что же произошло.

В работе с этой клиенткой был применен метод семейной реконструкции Вирджинии Сатир, суть которого состоит в том, что в группе клиент выбирает людей на роли своих родителей, бабушек, дедушек, других родственников. Затем последовательно воссоздаются семейные истории жизни семьи, где родилась мама, затем папа, затем сам клиент. Используются методы: генограмма, разыгрывание событий в соответствии с хронологией, скульптура, психодрама, использование фотографий. Клиент (в терминологии В. Сатир «Звезда») наблюдает взросление папы, мамы, переживает вместе с семьями радостные и печальные события жизни, может взаимодействовать со своими родственниками, становится свидетелем встречи родителей и своего рождения.

Самое удивительное в этом методе – поразительно точное воспроизведение чувств, реакций и характеров персонажей выбранными игроками.

В. Сатир говорила, что мы больше, чем мы есть на самом деле… Это удивительно, что человек, родившийся спустя десятилетия после разыгрываемых событий и никогда не видевший своего героя, испытывает те же сильные чувства и даже говорит теми же словами, что и персонаж.

В реконструкции Татьяны мужчина, играющий роль Татьяниного отца, из своей роли твердо заверил нас, что история с изнасилованием – абсолютная ложь. Об истинных событиях мы пока можем только догадываться, опираясь на сведения, которые все более становятся доступными для общества. Для клиентки было очень важно, что обвинение в изнасиловании признается несостоятельным. После реконструкции она заново осмыслила поведение участников событий и последствия. Татьяна смогла понять и принять своих близких людей, вновь соединиться со своими родственными корнями, что, несомненно, внесло положительную динамику в ее состояние и разрешение проблем.

В-третьих, наиболее сложной и интересной является работа с клиентами с межпоколен ческой травмой, транслируемой детям и внукам.

В следующем примере я хочу поделиться собственной семейной историей.

Работая с моими проблемами самоедства, страхов и нерешительности, мой психотерапевт А.В. Черников, используя метод работы с образами, попросил меня представить моего внутреннего критика.

Я представила небольшую комнату с окнами, в ней стоящего мужчину в кожанке с пистолетом в руках, тревожно смотрящего в окно. Себя я увидела рядом с ним, сидящей на полу. Мужчина не давал мне даже поднять голову. Как только я пыталась встать, вместо пистолета в его руке появлялась сабля, которой он нажимал мне на голову, пряча меня и заставляя прижиматься к полу.

Свободные ассоциации на этот образ привел к воспоминаниям о моем дедушке со стороны матери. Я его не видела, он умер за 20 лет до моего рождения. О нем я знала только то, что он был военным и был очень строгим отцом.

Затем мы совместными усилиями с психотерапевтом трансформировали образ: переодели, разоружили, сделали более спокойным и дружелюбным. Терапевт помог мне сконструировать более полезную работу, которую критик мог бы делать. В результате он стал отвечать за здоровье.

Такая работа оказалась очень полезной, но мне также было важно прояснить происхождение проблемы. Я стала более подробно расспрашивать маму о дедушке. Выяснилось, что мой дед вынужден был подписывать ложные показания, осуждающие невинных людей. Не подписывать было нельзя. Это причиняло ему большие страдания. Самый большой страх мой дед пережил, когда из лагерей стали возвращаться люди, против которых он свидетельствовал. Дед постоянно ждал мести и очень сильно боялся. Уходя на работу, он предупреждал детей, что если сегодня он не вернется домой, то это значит, что его убили. Этот страх и правило «Не высовываться» я, видимо, получила от деда через маму. Сейчас, говоря об этом, я чувствую боль. Но еще появилось ощущение, что я обрела дедушку.

Вот, в результате стою перед вами и «высовываюсь»…

И семейные терапевты и специалисты, занимающиеся системными расстановками, подтверждают, что дети перенимают не получившие разрешения травматические энергии от предыдущих поколений. И тогда ребенок, сталкиваясь с событиями, которые напоминают травматические и могут вызвать похожие чувства, испытывает сильный шок. По мнению В.В. Докучаева (Докучаев, Докучаева, 2007) , информация передается потомкам на генетическом уровне. Важно помочь клиенту открыто и смело встретиться с ней, не поддаваться сильным отрицательным эмоциям прошлого, направить энергию в конструктивное русло сегодняшнего дня.

Литература:
Бейкер К., Гиппенрейтер Ю. Б. Влияние Сталинских репрессий конца 30-х годов на жизнь семей в трех поколениях // Вопросы психологии . № 2 . 1995.
Докучаев В.В., Докучаева Л.Н. Наследники Рода. Екатеринбург , 2007.