Барлас Т.В. Достоверность вымысла. Возможности психологической интерпретации сна Татьяны из 'Евгения Онегина'

Попытки "извлечь из художественного творчества материал для собственного исследования" (Леонгард, 1997, стр.253) не новы для психологов; их привлекательность и продуктивность определяется тем, что многие писатели являются превосходными психологами. В частности, "Евгений Онегин" уже подвергался анализу психолога (Теплов, 1971), который показал, что Пушкин нигде не "погрешил" против психологической достоверности, описывая эволюцию характера Татьяны Лариной. Поэтому вполне оправдана попытка проанализировать сон Татьяны - одно из самых подробных и ярких описаний снов в художественной литературе (146 стихотворных строк) - подходя к нему не как к продукту художественного творчества, а как к содержанию "реального" сновидения.

Если рассматривать сон Татьяны как материал для анализа, то наиболее продуктивным путем представляется рассмотрение большинства его образов как символов и трактовка, основанная преимущественно на истолковании символов. При этом перед нами встал вопрос о выборе определенных "словаря" символов из их огромного многообразия в психологической и околопсихологической литературе. Использование двух источников символов оказалось вполне плодотворным. При этом следует сразу же отметить, что, придерживаясь определенных интерпретаций, нельзя забывать о принципиальной многозначности как конкретных символов, так и сновидения в целом (Фромм, 1992; Ротенберг, 2001); возможность многозначного истолкования символов соответствует как духу, так и букве обоих использованных источников. Многозначность, возможность извлечения все новых и новых смыслов, кстати, предполагает и даже делает целесообразным истолкование того же сна, исходя из других теоретических позиций. Желающие могут попробовать.

Первый из использованных источников - "Словарь образов" Антонио Менегетти (1991) был выбран как вариант символики, хотя и разработанный в рамках строго очерченного теоретического подхода (онтопсихология), но достаточно обобщенный, пригодный для использования вне теоретического контекста и местами смыкающийся с толкованием символов "на уровне здравого смысла" (напр., "горение - потеря жизненной энергии, энергетический расход вхолостую" - стр.41). Второй источник - символы фольклора, преимущественно русского, обобщенные применительно к символике сна Татьяны Ю.М.Лотманом в его Комментарии к Евгению Онегину (1983). (Остается только гадать, в какой степени автор был знаком с психологическими работами по толкованию сновидений, но в книге, изданной при социализме, ссылаться на них он, естественно, не мог).

Прежде чем приступить к анализу самого сновидения, следует отметить, что время, когда сон приснился (ночь с 5 на 6 января по старому стилю по датировке Лотмана) - это зимние святки: "время выяснения суженых и первых шагов к заключению будущих браков..., когда девушки, согласно фольклорным представлениям, в попытках узнать свою судьбу вступают в рискованную и опасную игру с нечистой силой" (Лотман, стр.262-265). Этот двойное значение сна - поиск жениха и одновременно взаимодействие с "нечистой силой" (со своими бессознательными инстинктами, скажет психолог) является ключом к анализу всего сновидения.

Итак, Татьяне снится, "...будто бы она
Идет по снеговой поляне,
Печальной мглой окружена;
В сугробах снежных перед нею
Шумит, клубит волной своею
Кипучий, темный и седой
Поток, не скованный зимой;"

"Поток - образ, символизирующий жизненный инстинкт, формирующий жизнь... Характер потока, полнота, чистота и т.д. обозначают поведение инстинктов" (Менегетти, стр.85-87). Какие же эпитеты характеризуют инстинкты Татьяны? "Кипучий, темный и седой". ("седой" можно понимать в значении "древний"). Комментарии, кажется, излишни... И этот поток - кажется единственное, что остается незамерзшим среди снега и холода...

"Типичная природа окружающего ландшафта /вокруг реки/ характеризует общую ситуацию субъекта, личностные и социальные эффекты... Снег - символ непорочности, холодности, ригидности, сексуальной импотенции, фригидности... Образ человека, идущего по нетронутому снегу - отражение его желания полового контакта" (там же, стр.87-91)."

Пропустим несколько символов по сюжету сна, чтобы рассмотреть до конца "образ снега". По тому, как его описывает Пушкин, кажется, будто снег (метель, сугроб и пр.) - это какой-то живой одушевленный персонаж: с такой силой он стремится удержать героиню, стать препятствием на пути "кипучих и темных" инстинктов:
"...Дороги нет; кусты, стремнины
Метелью все занесены,
Глубоко в снег погружены...
Снег рыхлый по колено ей...
То в хрупком снеге с ножки милой
Увязнет мокрый башмачок...
И даже трепетной рукой
Одежды край поднять стыдится;

Замечаем попутно: "одежда - поведенческие, культуральные образцы других" (там же, стр.77) - символ, который соответствует всему контексту толкования сна (страх нарушить общепринятые поведенческие стереотипы). Подобная борьба двух начал скорее всего является символическим отражением того, что пережила Татьяна в прошлом (относительно того времени, когда она видит сон): ее чувство к Онегину, письмо, нарушающее все социальные запреты и традиции, поведение перед свидением с Онегиным. И вот, во сне, казалось бы, конец пути:
"...Упала в снег".

"Падать обозначает потерю жизненной направленности под чьим-то влиянием /под влиянием сил, которые символизирует снег - Т.Б./... Если человек видит, что он падает - это отражение крушения его романтических устремлений или эротических страстей" (там же, стр.78-79)- и то, и другое Татьяна уже пережила наяву (услышав отповедь Онегина). А во сне вмешиваются другие силы. Чтобы их понять, вернемся немного назад по ходу действия сна.

Итак, "дрожащий, гибельный мосток". "Образ моста может символизировать о потребности разрешить проблему... Способность решить создавшуюся ситуацию может быть представлена как продвижение по мосту и достижение противоположного берега" (там же, стр.69). Переход через мост тогда может быть сопоставлен с письмом Татьяны в сюжете романа. Название "проблемы", которую хочет решить Татьяна (хотя она уже и без этого очевидна) мы находим у Лотмана: "Переправа через реку - устойчивый символ женитьбы" (Лотман, стр.269). В этом случае сон представляет собой исполнение желания - почти классическое, Фрейдовское.

Вместе с тем, указывает Лотман, мир "нечистой силы" (бессознательных инстинктов), с которой устойчиво ассоциируется большинство символов сна и вся атмосфера святочных гаданий - "мир, по отношению к обыденному /сознательному - ? -Т.Б./, перевернутый... и лесная свадьба ... могла быть истолкована как смерть, похищение нечистой силой" (там же, стр.267). В соответствии с этим "переход через реку является также символом смерти, /чему хорошо соответствует Пушкинский эпитет "гибельный мосток" - Т.Б./. Это объясняет двойную природу образов сна Татьяны... сближение влекущего и ужасного, любви и гибели" (там же, стр.270). Знакомые психологам идеи соединения противоположностей и многозначности символики сна во всей полноте представлены у Пушкина.

Еще одним многозначным символом, является медведь, который "хватает и несет" упавшую в снег Татьяну: "Медведя видеть во сне предвещает женитьбу или замужество... в свадебных обрядах в основном ракрывается добрая, "своя", человекообразная природа персонажа, в сказочных - представляющих его хозяином леса, силой, враждебной людям, связанной с водой (в полном соответствии с этой стороной представлений, медведь во сне Татьяны - "кум" хозяина "лесного дома", полудемона, полуразбойника Онегина, он же помогает героине перебраться через водяную преграду, разделяющую мир людей и лес)"(там же, стр.270-271).

Описание происходящего в лесном домике "определено сочетанием свадебных обрядов с представлением об изнаночном, вывернутом дьявольском мире. /мире образов бессознательного, где противоположности сходятся и соединяется несоединимое - Т.Б./... это дьявольская свадьба, и потому весь обряд совершается "навыворот" (там же, стр.271)

Из всего сказанного понятно, что Онегин - герой сна Татьяны - это не просто жених, но и воплощение сил, живущих "в лесу", "за рекой". Описание "нечистой силы", "хозяином" которой является Онегин, не только "подчинено распространенному в культуре и иконописи средних веков и в романтической литературе изображению нечистой силы, как соединению несоединимых деталей и предметов" (там же, стр. 272), но и пример Фрейдовского сгущения как работы сновидения:
"Один в рогах с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой..." и т.д.

Итак, вот-вот состоится "свадьба" с Онегиным, "хозяином" "нечистой силы" - окончательная победа "кипучих и темных" инстинктов героини, свадьба, которая одновременно и гибель. Дальнейшее действие, согласно Лотману, хорошо соответствует фольклорным сюжетам, где либо старший разбойник убивает на пиру девицу-красавицу (вот она, гибель!), либо брата своей невесты (Ленский, будущий муж сестры Татьяны выступает в качестве такого брата). Однако последнюю часть сна интереснее интерпретировать, опираясь в меньшей степени на фольклор и символы, а в большей - на реалии, изложенные в романе.

Финал сна - смерть Ленского - является предвосхищением будущего, то есть, сон оказывается "вещим". Возможно ли такое предвосхищение на самом деле или это всего лишь сюжетный ход Пушкина? На наш взгляд, предвидение Татьяны не выходит за рамки ситуации, когда сновидящий интуитивно сопоставляет информацию, зачастую воспринятую вне ведома бодрствующего сознания, которая и трансформируется затем в правильную оценку грядущих событий (Криппнер, Диллард, 1997). Следовательно, эта часть сна не содержит ничего невозможного с точки зрения современных представлений о механизмах сновидений.

Резкая смена сюжета сна - переход от сцены "свадьбы-соблазнения" к сцене ссоры и гибели Ленского, относится к тому, что современные исследователи сна и сновидений называют "метафорами в движении" - ряды меняющихся образов, главное в интерпретации которых - именно их соотношение (Криппнер, Диллард, 1997). Однако еще Фрейд (1999) отмечал, что образы сновидений не имеют средств для изображения частей речи, показывающих логические отношения, поэтому здесь возможны разные варианты интерпретации. Добавим от себя: все они могут быть верны в многозначной реальности сна, где отсутствуют привычная нам четкая временная последовательность и однозначные причинно- следственные связи (см. Барлас, 2001).

Итак, можем ли мы сказать, что Татьяна не смогла быть вместе с Онегиным, потому что тот убил Ленского? Или, наоборот, дуэль состоялась, потому что произошел разрыв Татьяны с Онегиным? Хронологической последовательности романа ("отповедь" Онегина в ответ на письмо Татьяны - сон - именины и ссора - дуэль) больше соответствует второй вариант. Однако исходя из "логики образов" сна, первый вариант представляется не менее, а может быть и более осмысленным. Можем ли мы считать его неким возможным вариантом развития событий реальности романа, то есть считать, что соединение Татьяны и Онегина мог бы состояться, если бы не дуэль и смерть Ленского? Или оставить подобный поворот событий лишь реальности сна? На этот вопрос, как и на многие, связанные со сновидениями, нет однозначного ответа.

И все же... В событиях будущего по отношению к сну времени, на именинах Татьяны, Онегина сажают на почетное место против нее, в чем, согласно Лотману, все должны были усмотреть подтверждение возможности его сватовства. В тот же вечер
"...взор его /Онегина/ очей
был чудно нежен"
И на следующую ночь
"Погибну, - Таня говорит, -
Но гибель от него любезна." - та же самая двойственность любви-гибели, что и во сне. Так что и сцена сна, где
"Онегин тихо увлекает
Татьяну в угол и слагает
Ее на шаткую скамью
И клонит голову свою
Ей на плечо" - эта сцена имеет некоторые аналоги в дальнейшем развитии сюжета. Могло ли оно теоретически привести к свадьбе героев? Оставим этот вопрос без ответа.

И еще одно предвидение. Финал сна: "Страшно тени сгустились". Вновь обращаясь к Менегетти, читаем: "Тень - образ, символизирующий разочарование в человеке"(стр.101) - то есть, то самое, что произойдет с отношением Татьяны к Онегину в последующем. Неужели и это неслучайно?

Таким образом, мы убедились, что сон Татьяны, соответствует целому ряду закономерностей языка сновидений, сформулированных гораздо позднее, чем они были использованы Пушкиным: использование символов, причем именно в тех значениях, которые позволяют установить соответствие между сном и сюжетом романа, многозначность символов и содержания сна в целом, механизмы сгущения и "метафор в движении", характерная для "реальности сна" запутанность причинно-следственных связей и временных соотношений, невозможных в действительности. Образы сна являются переплетением образов из прошлого и будущего героини; их интерпретация в соответствии с психологическими принципами анализа сновидений помогает находить новые смыслы в многозначной реальности Пушкинского романа.

Литература:
Барлас Т.В. Психологический практикум для "чайников". Введение в профессиональную психологию. - М., 2001.
Криппнер С., Диллард Д. Сновидения и творческий подход к решению проблем. М., 1997.
Леонгард К. Акцентуированные личности. - Ростов, 1997.
Лотман Ю.М. Роман А.С.Пушкина "Евгений Онегин". Комментарий. - Л., 1983.
Менегетти А. Словарь образов. Практическое руководство по имагогике. - Л., 1991.
Ротенберг, 2001.
Теплов Б.М. Заметки психолога при чтении художественной литературы. - Вопросы психологии, 1971, N6.
Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции 1-15. М., 1999.
Фромм Э. Забытый язык. Введение в науку понимания снов, сказок и мифов. - В кн.: Душа человека. - М., 1992.