Существо уже входило в плотные энергетические слои, когда его охватил неуверенно-вопросительный мыслеобраз, который можно было бы обозначить фразой: «Смогу ли я стать одним из них, научусь ли разговаривать на этом языке?» И тут же им был получен успокаивающе-утвердительный ответ от того, кто всегда был рядом: «Это произойдет постепенно, само собой. Ты станешь одним из них». Существо в одно мгновение увидело весь процесс и успокоилось.
Он был уже наполовину здесь. И он был как чистый лист бумаги. Память о том, кто он и откуда пришел – была стерта из его сознания. Да и сознания, как такового, еще не было. Он был всем и ничем одновременно, и еще пребывал в светящемся коконе блаженной безмятежности, которую лишь изредка нарушали доселе незнакомые ощущения и эмоции. Эхом доносились странные, новые для него переживания: боль, страх, обида – сменялись волнением, радостью, любовью. Проникавшие откуда-то извне звуки были то разрозненные и невнятные, то составляли единое гармоничное целое, описывающее что-то очень знакомое и близкое. И в такие моменты волны эмоций, пробегавшие сквозь него становились особенно яркими и разнообразными.
Но все-таки большую часть времени он был еще не здесь. Он изучал пространство, в которое попал. Сначала он видел геометрические фигуры, знаки и символы, складывавшиеся в законченные системы и конфигурации, существующие сами по себе и одновременно являющиеся отражением этого нового для него мира. А затем ему открылось все: картины прошлого, настоящего и будущего проплывали одна за другой, создавая целостное представление о данном пространстве. И в то же время, вся информация проходила как бы сквозь него, не оставляя ни следов, ни эмоций и оседала где-то глубоко, в недрах его существа. Скоро все это забудется и останется лишь в далеком потенциале, как произошло со знанием того, кто он и откуда. Но, на протяжении последующей жизни, этот потенциал будет давать о себе знать всплывающими вдруг образами и ощущениями.
Он был еще вне времени, но оно уже неумолимо приближалось к нему. И в какой-то момент, он почувствовал его движение и власть над собой. Безмятежное плавание прекратилось. Он ощутил себя здесь и сейчас. И волны эмоций захлестнули все его существо. Преобладающими были боль и страх, А также чувство чего-то неотвратимо надвигающегося. Он не хотел этого, все в нем сопротивлялось, и ВТО же время, было подчинено стремительному движению к чему-то неизбежному.
Он уже был здесь и не мог уйти. Выбора не осталось. Время предельно убыстрилось и огромное давление извне буквально вытолкнуло его наружу. И целый поток несравнимо более резких и сильных ощущений обрушился на него. Яркий свет, холод, громкие звуки, грубые прикосновения каких-то больших существ, шлепок, другой – новый мир встретил его не слишком гостеприимно. И, как результат, от шокирующей дисгармоничности и несправедливости всего происходящего – первые слезы, первая жалоба и крик о помощи.
- Да Вы не переживайте, такое часто бывает. Через несколько дней молоко появится. - сказал доктор, обращаясь к немного растерянной и смущенной молодой матери.
- Но, ведь, он даже не пробует сосать. Отворачивается и не реагирует на грудь… И, вообще, какой-то вялый…
В голове у доктора промелькнуло: «Наверное, еще продолжается воздействие наркотика… Надо было, все-таки, уменьшить дозировку… Но тогда роды могли пройти с осложнениями. Еще неизвестно, что лучше…»
- Ничего, это пройдет. Пока побудет на искусственном вскармливании, а там – видно будет. Анализы у него в норме, ребенок здоровый. Вам не о чем волноваться! - доктор помедлил – Да, я хотел спросить… Отец ребенка, Ваш муж… Он –русский?
Женщина насторожилась и неуверенно ответила:
- Да… А почему Вы спрашиваете?
- Просто показалось. У ребенка несколько припухшие веки…Ну все, лежите, не вставайте. Вам сейчас нужно больше спать!
- Когда мне принесут ребенка?
- Завтра утром.
Доктор привычно остановился у стеклянной стены бокса. Задумчиво глядя на два ряда маленьких кроваток с шевелящимися и пищащими в них свертками, он еще раз отметил про себя обособленность кроватки, стоящей у окна. Ребенок в этой кроватке лежал совершенно спокойно и этим притягивал к себе внимание. Доктор вошел в бокс. Он поприветствовал нянечку, пеленавшую на столике новорожденного, и подошел к крайней кроватке у окна.
- Как ведет себя номер седьмой?
- Не очень хорошо! Ест неохотно и каждый день теряет в весе… - отозвалась нянечка - Зато самый спокойный, хлопот с ним меньше всего, спит себе и спит!
- Вот это-то меня и беспокоит…
Доктор наклонился над кроваткой и осторожно взял на руки ребенка.
– Ну ты что же нас подводишь, а? – с этими словами, он легонько провел указательным пальцем по нежной щечке младенца. Ребенок тихонько захныкал. Доктор повернулся с ним к окну, и теплые лучи солнца озарили светлое детское личико и позолотили легкие волосы на голове. Чуть припухшие глаза открылись шире, и в них тоже заиграло солнце. Доктор с интересом и с какой-то безусловной симпатией разглядывал малыша. А в это время, взгляд ребенка был прикован к окну: сквозь него проливалось ясное апрельское утро, наполненное светом, птичьим гомоном и той всепобеждающей живительной мощью, которую несет в себе весна.
Он был окружен радужным солнечным сиянием, и склонившееся над ним существо, излучало тот же сияющий золотистый свет. Он почувствовал, что мир, из которого он пришел – не покинул его, а присутствует здесь, рядом, проявляя себя во всем. И он снова ощутил себя дома.
Доктор увидел, как лицо ребенка осветила первая еле заметная улыбка.
– А, улыбаешься! Значит, все будет в порядке!