Помимо обычных жителей деревни был там еще и Рыбак. Деревенский. От всех остальных Жителей он отличался, в основном, своим названием. Именно названием. Потому как имена у всех были одинаковые. Даже у самых старых, самых молодых, и еще не родившихся Жителей были одинаковые имена. Наверное, им так было проще. С Незапамятных Времен так повелось. Сначала волей случая, а потом уже данью традиций. Может, от того и была деревня такой мирной. Никто никому не завидовал, никто ни кого не передразнивал. Все одинаковые и ладно. И к тому же интересней общаться… Встретятся, бывало, Жители, и начнут друг другу рассказывать, как, кто, с кем… События начинают пересказывать. А никто ничего и не понимает, где, кто и с кем. Потому что все думают про разных Жителей, а те в свою очередь про других. Вот так вот встретятся утром, да и к вечеру расходятся, не поняв толком, что кто рассказал. Но зла друг на дружку не таят ни капли. Т.к. знают, что никто ни про кого ничего не понял.
Понимал все про всех только Рыбак. От того и считал себя несколько иным. Выше их себя мнил. Вот поэтому все мирные Жители одного Рыбака да и не любили. По-настоящему не любили. Трудно любить человека, который мнит себя выше всех. Да из-за банальной зависти Рыбака и презирали. Вот каждый Житель про себя думает: «Я вот нормальный, вроде, Житель. Обычный. Имя у меня популярное. Работаю, с людьми общаюсь. Есть нюанс, конечно… Про других Жителей толком понять ничего не могу. А они про меня. А этот… Рыбак все про всех уже давно понял, возомнил себя не весть кем, и даже на жительские сборища по выходным не ходит!». Так думал каждый Житель. Но не Рыбак. Он думал немного по-другому. По-своему. По-рыбаковски. Он думал: «Чего мне ходить по выходным на эти сборища? Эти сборища – это вообще никому не нужно! Приходят все Жители и давай галдеть, кто о чем… И главное, что смысла никакого. Только спят потом плохо. Все обдумывают, кто что рассказал. Мемуары пишут. Толк в мемуарах какой? Все равно зимой сожгут, когда дрова кончаться. Пойду вот в море лучше…»
И уходил. Надолго. В основном, по средам ходил он в море. И далеко так уходил, что с головой его скрывало... Пешком ходил. Без лодки. Выйдет, бывало, по пояс, а то и по шею. И рыбу ловит. Руками. Целые карманы рыбы наловит, и идет обратно к берегу. За холст сядет, и рисует, то что в море видел. Такое у него было хобби.
Лодки давно нет у Рыбака. Жители из вредности испортили ему лодку. Состарили. Откровенно дырявить, или сжигать лодку они стеснялись из-за мирности своих нравов. Решили вот состарить. Приходили по ночам. По двое, по трое. Сядут у лодки, и давай старить. Мысленно. Думали, есть у них такая способность. Сидят, старят… А Рыбак ни о чем не догадывается. Ходит мимо. Думает: «Вот отродья. Сидят. Пейзаж портят...» А они не пейзаж. Они лодку портили в это время. Так вот, посидят, посидят, постарят до следующей ночи… Глядишь, а лодка уже на сутки и состарилась. Уходили всегда довольные. А за ними приходили другие и повторяли все заново. И состарили лодку. Хотя Рыбак и так уже давно не ходил на лодке в море. Он давно сломал оба весла. Сильно греб, и сломал. Жутко сильный был человек.
Рыбак понимал всю бессмысленность происходящего в этой деревне. Нес тяжелое бремя. Трудно было ему, непонятному Жителям. Подолгу думал он, когда выходил в море, о том, что есть где-то Рыбацкий Поселок. Мечтал найти его, и жить там. Среди таких же рыбаков, как он.