В одном селении, жил отец с любимыми сыновьями-близнецами. Как мог с помощью божьей воспитывал своих двух сыновей, наставлял. Пришло время умирать отцу. Позвал он своих сыновей и слабеющим голосом стал давать последние наставления, а в конце, уже еле слышно, стал говорить о сокровище, что берёг для сыновей. Пока жил, сам этим сокровищем пользовался и для детей его использовал, но оно от этого не истощилось.
— Дети мои дорогие, если разумно его использовать, то и вам хватит и детям, и внукам вашим, и тем, кто будет после них. Только берегите это сокровище и не ссорьтесь.
— Отец! Где же оно лежит? — с нетерпением молвил один сын.
— Оно находится недалеко от вас, там, под…
Умирающий отец хотел указать рукой, но не успел. Рука на мгновение замерла в воздухе и безжизненно опустилась вниз. Душа покинула тело, а таинственное «под» осталось на слуху у братьев.
Прошли похороны и дни поминовения. Высохли и слёзы о любимом отце. Стали братья думу гадать, где и как сокровище искать. Бросили жребий. Одному выпало в доме искать, а другому — в саду и во дворе.
— Интересно, под чем же отец его — это сокровище — положил?! — молвили братья.
Долго искали, а найти не могли. Наконец один решил к современным средствам поиска обратиться. Для начала купил металлоискатель. Стал от дерева к дереву бегать. От лопаты мозоли приобрёл. Одна выгода: почву рыхлит — земле польза, урожай больше, а искомого отцовского сокровища как не было, так и нет. Эти поиски уже вне усадьбы отцовской начались. Не сам, работников нанял сокровище отца искать.
День за днём бежит и прибавляет год к году. Начал этот брат и есть впопыхах на скорую руку, а где-то и с раздражением. Всё спешит, чтобы первым отцовский клад отыскать. Много добра за время поисков приобрёл. Глаза радуются, а в сердце уже и мысль уснуть не даёт: как бы кто это приобретённое добро не похитил. Много приобрёл брат во время поисков, а ещё чего-то большего хочется. Нет удовлетворения от того, что имеет. Смотрит на других, что кто-то обгоняет — тоскливо на душе становится. От этого ещё больше рвения прибавляется, а покой удаляется. Отцовское сокровище не нашёл, но поиски продолжает. Только ищет он чаще не отцовское. Уже и к вельможам причтён. Заводы и прииски приобрёл. Охраной себя окружил. Непроходимую изгородь из-за страха вокруг поставил. Дома богатые, дворцы построил, да в них больше ветер гуляет, так как жить некому. Время от времени вспомнит о завещании отца, да о другом брате-близнеце немного, ненароком, с ухмылкой, и вновь поиск захватывает. Иногда встретятся на дороге, так этот первый и внимания не обратит на кровь близкую и родную. Второй брат-то в простолюдинах ведь ходит. Так и живёт тот один брат, всё ищет; да только не понятно: то ли своё ищет, то ли чужое.
А что же другой брат, что в доме отца искать начал? Он тоже начал усердие прилагать, под крышей дома долго искал. В столе и под столом, под шкафом и сундуком, под одеждой всякой и под утварью. Половицы приподнимал и заглядывал; на дно погреба опускался; под фундамент дома подкапывал; в чулане в паутине да пыли рылся, всякую грязь приподнимал. Нередко до слёз доходило, а найти то, что отец завещал, никак не мог. Наконец, уставший и разочарованный от жизненного жребия, измученный и измождённый от поисков, присел отдохнуть у светильника. Невольно, взглянул брат на свет и опустил взор вниз, где на полке под светильником лежала старая, толстая книга. Брат осторожно взял её, прочёл на обложке: «Библия». Полистал книгу, хотел положить обратно, но заинтересовался и стал читать страницу за страницей внимательно. Много времени уделял чтению. Прочтёт книгу от начала до конца и вновь начнёт чтение сначала. Читая книгу, начал приобретать мудрость. Научился терпеть и не раздражаться. Сердце новое приобрёл. Любовь в душе ощутил и ею мог утешить страждущего и обиженного. Старался спешить другим на помощь; стремился помогать, чем мог; был всегда открыт для других. Научился жить в благочестии и без страха. Благодаря Книге, мог жить и в скудости и в изобилии, а главное: быть всегда довольным. Приобрёл радость в сердце и упование. Этот, второй брат, стремился быть всегда благодарным Богу: за прожитое вчера, за дарованное сегодня, и за грядущее завтра. Покой и мир божий в сердце сопутствует ему на всяком месте, где бы он ни был, а взор свой он устремляет к небу, откуда и милость, и помощь ему. Тому, что имел или приобрёл за жизнь свою, благодаря находке под светильником, учил и детей своих, а затем и внуков. В конце жизни, оглянувшись на пройденный путь, понял: о каком сокровище говорил отец перед смертью, и под чем оно лежало. Не раз порывался рассказать о том своему брату, да тот был неприступен и занят своим поиском.
В конце пути, наконец, встретились два брата — два старика в одной больничной палате, обрадовались встрече. Стали рассказывать друг с другу о достигнутом. Первый брат рассказывает да жалуется и переживает, что достанется всё, им нажитое кому-то. Дети не ценят его трудов. Его, старика, бросили здесь, а сами своими делами-поисками увлечены.
— Всю жизнь старался, стремился, чтобы было не хуже, чем у других, а итог: болезнь, скрипучая койка, прикроватная тумбочка и белые стены. Для чего жил, не знаю?..
— Брат, дорогой! Я, как и ты, здесь на тех же условиях. Имею то же, что и ты, а радуюсь. И есть чему радоваться: брата дорогого встретил. Могу теперь тебе рассказать об отцовском сокровище. Нашёл я его. Сам пользовался, на детей и внуков использовал, да и посторонним хватало. Оно от этого не иссякло, а приумножилось. Не раз и с тобой хотел тоже поделиться, да был ты грозный и неподступный, окружённый слугами и лицемерами. Теперь есть возможность и поговорить.
— Счастливый ты, брат! Не знал того, что я узнал, да и детьми не оставлен. Вижу, богат ты, да другое твоё богатство. Я своё богатство с собою не возьму. Нагой в мир пришёл — нагим и уйду. Какая память останется? Разве что надпись на надгробии: «Такой-то родился и умер тогда-то». Эх! Зачем было рождаться вообще?
— Верно, брат дорогой! Имею я небесное нетленное богатство. Всю свою жизнь я делал туда свои вложения и инвестиции. Оно не подвержено порче. Вор не подкопает его и не похитит, ибо надёжный там страж. Когда закончатся дни моего странствования, взойду я туда и получу во много раз больше, что мог иметь здесь, потому что все дары божьи и таланты, Им данные, употреблял я на благое и святое, а оно приносит столько, что и помыслить невозможно. Но при этом всём, брат, я такой же, как и все: ничтожный и немощный сам по себе. И если бы ни Бог, избавивший меня от греха, я бы так и копался, как и ты без надежды, в этом тленом мире во мраке. Всё, что я имел, или имею сейчас, принадлежит моему Богу. Ему возношу я ныне хвалу, славу, честь и поклонение. А ныне иду к неземному и святому Свету, где примет меня в объятия мой Спаситель — Иисус Христос! Брат, пойдём со мною! Пойдём вместе туда, где нас никто и ничто уже не разлучит!
Речь оборвалась. Как будто лёгкий невидимый ветер пронёсся среди белоснежных больничных стен. Стало очень тихо. На двух белых постелях остались лежать два старческих бездыханных тела. Одно с улыбкой на бледном, но полном надежды лице, а другое — с гримасой нестерпимой боли и безысходности.