Степанский Виктор Иосифович. Психоинформация. Теория. Эксперемент

Теоретические и экспериментальные исследования информационной природы психических явлений и процессов рефлексивной регуляции деятельности.
Психоинформация - высшая ступень эволюции природных информационных процессов.

Предисловие
Часть I. Природные основы психоинформационных явлений
Введение
Глава I. Авторегуляция: причины и следствия
Глава 2.Информация как основа самоуправления
Глава 3. Информационные механизмы избирательной активности
Глава 4. Изолированная информация и произвольность поведения
Глава 5. Информационный процесс сознания
Часть II. Экспериментальное исследование механизмов рефлексивного управления деятельностью
Введение
Глава 6.Информационный эталон результата деятельности
Глава 7. Субъективные критерии успешности
Глава 8. Рефлексивные модели рабочей среды и способов действий
Заключение
Предисловие
Эта книга написана по материалам теоретических и экспериментальных исследований в области психической регуляции поведения и деятельности, которые проводились автором на протяжении более чем двадцати лет в Московском институте общей и педагогической психологии. Теоретическая часть книги содержит не публиковавшийся ранее материал, тогда как в экспериментальный раздел включены уже опубликованные работы с целью иллюстрации некоторых положений, касающихся осознанной регуляции деятельности. Эти публикации переработаны в таких разделах как постановка проблемы и обсуждение, поскольку эксперименты рассматриваются в новом теоретическом контексте.
Автор надеется, что изложенная в книге концепция психоинформационной регуляции найдет понимание как у психологов, так и у специалистов, чья деятельность так или иначе связана с психологией.
1992-96.
Часть I. Природные основы психоинформационных явлений.
Введение.
Начавшись с незапамятных времен в философии и продолжаясь по сей день в психологии, среди ученых ведется дискуссия о природе психики, сущность которой сводится к дилемме: дух или материя, причем в зависимости от решения исследователями выбирается и стратегия научного поиска: измышление или измерение. Так, например, весьма почитавшийся американскими бихевиористами физиолог И.Павлов, не просто предлагал, а прямо-таки требовал изучать психические явления посредством физиологических экспериментов, будучи убежден, что только таким образом возможно построение психологии как науки, добывающей достоверное знание, а не порождающей умозрительные спекуляции.
Требование применять в психологии не обязательно физиологические, но только и исключительно экспериментальные методы заводило бихевиористов настолько далеко, что психические явления, не поддающиеся прямому экспериментированию, например, сознание, они вообще объявляли эпифеноменами и выводили за рамки психологии как науки.
Противоположный подход представляла собой так называемая понимающая психология, чьи сторонники никогда не использовали психологический эксперимент и даже не обсуждали идею материальности психики.
Как показала история психологии, каждый подход оказался по-своему продуктивным и хотя ортодоксальный материализм равно как и классический идеализм давно уже сошли со сцены, оба они послужили питательной почвой для развития как экспериментальных, так и рассуждающих методов исследования. Наиболее любопытным при этом оказалось то, что одни и те же проблемы успешно исследовались с помощью этих, казалось бы, взаимоисключающих методов, например, экспериментальная психология личности (К.Левин) и понимающая психология личности (Дильтей), т.е. исходная дилемма материальности или идеальности психических явлений для конкретных исследований, по-видимому, вовсе не имела того принципиального значения, которое придавалось ей философами и идеологами.
Тем не менее, вопрос о природе психического отнюдь немаловажен, так как то или другое его решение имеет своим следствием коренное различие во взглядах на происхождение и эволюцию психики человека.
Как известно, наивно креационистский взгляд, до сих пор исповедуемый ортодоксальными последователями основных религий, связывает создание всего сущего с одним или несколькими «актами творения», четко разделяя в живых существах бренное (материальное) тело и бессмертную (идеальную) душу. При этом в одних учениях душой наделяется только человек, в других — все вообще живые существа, в третьих — души переходят из одних тел в другие, в четвертых — единый мировой дух воплощается в разнообразных живых существах в разных формах и т.д.
При всех внешних различиях неизменным остается главное: тело и душа по своему строению и происхождению не имеют между собой ничего общего и потому сколь угодно подробное изучение устройства тела ни на йоту не в состоянии приблизить к пониманию «устройства» души. Как говорится, Кесарю — кесарево, а Богу — богово.
Прямо противоположный, хотя и не менее наивный взгляд на психику развивал так называемый вульгарный или механистический материализм, древний вариант которого утверждал существование атомов души, подобных атомам материи, но обладающих другими свойствами, а более поздняя идея состояла в том, что мозг производит психику подобно тому, как железы внутренней секреции выделяют свои вещества, например, печень — желчь.
Обе эти точки зрения имели под собой основания в виде вполне достоверных фактов повседневной жизни. Зависимость психических процессов от телесных легко подтверждается, например, влиянием различных химических веществ на психическое состояние и поведение человека. Прекращение психической деятельности после физической смерти настолько очевидно, что для бессмертной души приходится придумывать либо особый потусторонний мир, либо реинкарнацию, поскольку в этом мире без телесной оболочки душа обойтись все-таки не может.
С другой стороны, даже в физически здоровом теле вполне возможно как незначительное, так и весьма заметное недоразвитие психики, не говоря уже о психических расстройствах, внезапно поражающих физически нормальных людей. Кроме того, в пользу коренного отличия психических явлений от материальных свидетельствует, например, способность человека создавать вещи сначала в своем воображении и только потом реально, способность отделять мысли от тела и сохранять их в виде текста, способность воздействовать на поведение другого человека с помощью слов, т.е. тех же мыслей и т.д.
Все это вместе взятое побуждало сторонников каждой точки зрения несколько корректировать свои взгляды с учетом неоспоримых доводов противной стороны. Так, религиозные креационисты всех конфессий, учитывая, что функционирование души существенно зависит от состояния тела, предписывают своим последователям соблюдать определенные телесные ограничения, дабы не осквернять душу плотскими грехами. В свою очередь, ортодоксальные материалисты также перестали считать психику чем-то вроде выделения мозга, объявив психические явления свойством нервной системы, т.е. некоей функцией материи.
Принципиальная неудовлетворительность как идеалистической, так и материалистической позиции заключается в том, что в обоих случаях без ответа остается главный вопрос: что такое психика? Как известно из истории естествознания, подобный же вопрос ставился и в отношении материи, но здесь научная мысль с самого начала пошла по пути отыскания так называемых первичных элементов материи. Среди философских спекуляций наиболее конструктивной оказалась атомистическая гипотеза, преобразованная современной физикой в теорию элементарных частиц, разработка которой продолжается и поныне.
Совершенно противоположным образом дело обстоит в психологии. Исходя из существования психики как факта и изучая ее в самых разных аспектах, эта наука ни на один шаг не продвинулась в понимании первоосновы психики как природного явления. Точно так же, как религиозные креационисты, многие психологи полагают, что душа или, по крайней мере, зародыш души дается человеку при рождении и покидает его в момент смерти, но на вопрос «что это такое?» никто не дает ответа более вразумительного, чем «внутренний субъективный мир». Материалистически ориентированные психологи не устают воспроизводить утверждение о том, что психические явления это не что иное как субъективные переживания объективных физико-химических мозговых процессов, однако каким образом эти переживания отделяются от этих процессов и что они представляют сами по себе — этого психологи материалисты не только не знают, но даже и не пытаются предположить.
Полное отсутствие понимания природы психики имеет своим следствием полную же неразбериху в вопросе о происхождении психических явлений. Креационисты, для которых происхождение души в общем безразлично, поскольку она все равно бессмертна, тем не менее расходятся во мнениях о том, наделен ли душой только человек или все вообще живые существа. Материалисты, не имея никаких объективных критериев для диагностики наличия или отсутствия «психического свойства материи» у данного живого существа, также не в состоянии решить вопрос о том, на каком этапе эволюции животного мира можно говорить о появлении психики хотя бы в зародышевом состоянии.
Таким образом, в отличие от любой естественной науки, если и не знающей до конца, то во всяком случае представляющей себе в общих чертах историю происхождения своего предмета и его конституирующие свойства, психология не может определиться даже с тем, какого рода явления она изучает: материальные или идеальные, характерные исключительно для человека или также для других живых существ, доступные объективному исследованию или всего лишь объективированию субъективных переживаний и т.д.
Ввиду отсутствия не только единства мнений, но даже и предпосылок для сколько-нибудь конструктивных дискуссий, подобные вопросы в современной психологии задавать просто не принято, а ситуация в целом более всего напоминает алхимию средних веков: эксперименты проводятся, факты накапливаются, теории множатся, однако фундаментальное понимание предмета пока еще где-то впереди.
Единственное общепризнанное положение — своего рода «общий знаменатель» — заключается в безоговорочном признании регуляторной функции психики в жизнедеятельности наделенного ею существа. Душа держит ответ перед создателем, деяния души определяют очередную реинкарнацию, одни и те же поступки оцениваются по разному в зависимости от их мотивов и, наконец, психическая невменяемость избавляет от любого наказания. По сути дела, всякое психологическое исследование в конечном счете может быть сведено к изучению психической регуляции поведения или деятельности, но если психология до Фрейда признавала регуляторную роль только за сознанием, то теперь никто уже не сомневается в том, что неосознаваемые явления психики имеют не меньшее, если даже не большее значение в регуляции.
Итак, вся психика в целом представляет собой некий регулятор жизнедеятельности, чьи функции и строение широко изучаются, при том что глубинные вопросы природы и происхождения молчаливо выносятся за скобки научных исследований. Не удивительно, что эта ситуация активно используется так называемыми парапсихологами, беспрерывно изобретающими пси-лучи, психоэнергию, лептонные поля, психическую ауру, не говоря уже о «почтенных» телепатии и телекинезе.
В основе этих паранаучных спекуляций лежит стремление объяснить действенность психики наличием особой психической силы, столь же неощущаемой и вместе с тем столь же реальной как, например, сила магнетизма, однако даже самые искренние парапсихологи странным образом забывают о том, что все известные естественной науке силы были не выдуманы, а выявлены исследователями путем анализа тех природных явлений, посредством которых эти силы проявляют свое действие.
Если же предположить, что искомая психическая сила проявляет себя посредством психики, то казалось бы, что изучать ее следует как раз исследуя психические явления, чего парапсихологи предпочитают не делать, а «традиционные» психологи хотя и делают по роду своих занятий, однако никакой такой силы, увы, не находят. Возможно это связано с тем, что психологи экспериментаторы вообще не видят проблемы в феномене действенности психики, принимая это как аксиому, не требующую доказательства, а значит, и исследования.
Между тем, эта проблема является для психологии действительно фундаментальной, поскольку источник действенности психики несомненно кроется в ее природе, но здесь, как уже говорилось выше, существуют только два пути — креационистский и материалистический, причем оба в равной степени тупиковые. Первый путь сводится к констатации могущества и мудрости Творца, а второй молчаливо наделяет психику как свойство материи той же действенностью, которой обладает сама материя, и тем самым считает вопрос исчерпанным.
Настоящее исследование представляет собой попытку преодолеть методологический тупик путем отказа от исходных догматических постулатов и проведения беспристрастного анализа проблемы. В качестве исходного пункта анализа принята общепризнанная функция психики как регулятора жизнедеятельности, однако психическая регуляция рассматривается не сама по себе, а в контексте принципиальных закономерностей таких общеприродных явлений как авторегуляция и самоуправление. На этом пути выдвигается и по возможности доказывается гипотеза о том, что наряду с материальными существуют информационные идеальные явления, которые распространены повсеместно как в неживой, так и в живой природе и вместе с последней проходят естественное эволюционное развитие, высшей ступенью которого является психоинформация — психика человека.
Глава I. Авторегуляция: причины и следствия.
Авторегуляция встречается в природе повсеместно, однако в отличие от многих других природных явлений ее изучение началось только в ХХ веке. Причина этого в том, что для раннего философствующего естествознания идея мирового порядка («космоса») была принципиально несовместима с идеей авторегуляции, т.е. автономности, а значит, произвольности, ведущей к «хаосу».
Исходя из этого, во всех концепциях мироздания издревле привлекалась какая-либо организующая сила вроде «гармонии чисел», «идей», «брамы», «энтелехии» и т.п., хотя на самом деле вполне достаточно было заметить, что никакая автономия не может быть абсолютной и стало быть полная хаотичность так же невозможна, как и полная упорядоченность. Более того, как показывает системный анализ, всякая автономия (система) способна существовать только в составе более крупной автономии (макросистемы), т.е. произвольность строения и функционирования любой автономии всегда ограничена со стороны того объединения, частью которого она обязательно является.
Таким образом, первый шаг в понимании явления авторегуляции заключается в отказе от привлечения особых организующих сил для объяснения упорядоченности всевозможных природных организаций. Однако, следующий шаг по этому пути заводит, как кажется на первый взгляд, в логический тупик, ибо если система сама себя регулирует, то тем самым она сама себя детерминирует, выступая, таким образом, одновременно и причиной, и следствием самой себя. Подобное слияние причины и следствия в принципе противоречит логике научного рассуждения и потому явление авторегуляции не рассматривалось наукой до тех пор, пока физиологи не обнаружили самоподдерживающееся постоянство внутренней среды организма (гомеостаз), а инженеры не создали автоматические регуляторы, способные самостоятельно удерживать определенные параметры работающих машин в заранее заданных пределах.
На фоне достигнутых практических успехов, особенно впечатляющих в области технической кибернетики, сугубо логический вопрос о соотношении причин и следствий в авторегулирующихся системах казалось бы утратил свою актуальность, так как сущность авторегуляции была объяснена через механизм обратной связи, который реализует воздействие системы на свое собственное состояние посредством функциональной связи между ее «выходом» и «входом». Эта связь «выход-вход» называется обратной в противоположность прямой связи «вход-выход», которая обеспечивает собственно