Воспитание с точки зрения аналитической психологии

Воспитание с точки зрения аналитической психологии

Что касается воспитания, то дело здесь не в мудрых и благонамеренных речах, а прежде всего в поведении и в действительной жизни родителей. Дело даже не в том, чтобы просто жить в соответствии с признанными моральными ценностями, поскольку соблюдение нравов и законов часто служит прикрытием для утонченной лжи, настолько хитроумной, что не заметной даже нашим ближних. Но, есть закон, который обмануть невозможно. Закон, который стоит по ту сторону человеческих понятий и нравов, единственный который должен внушать страх.

Самые сильные воздействия на детей исходят, как правило, не от сознательных состояний родителей, а от их бессознательного фона. Если мы осознаем этот факт бессознательных воздействий, нас может охватить чувство крайней моральной неуверенности. Как же защитить детей от нас самих, если сознательная воля и сознательное усилие оказываются бессильными?

Сильнее всего воздействует на ребенка жизнь, которую не прожили его родители. В этом смысле в анализе уместны вопросы о представлениях родителей в отношении ребенка, и об их несбывшихся чаяниях.

Пролетарские, крестьянские наклонности у потомков древних, благородных родов, преступные побуждения у детей добропорядочных и даже чрезмерно хороших людей, хроническая или параличная леность у потомков энергичных и пробивных родителей - это не только моменты реализации непрожитой жизни, но и данные судьбой компенсации, функция природного этоса (устойчивые индивидуальные качества и формы общественного поведения: привычки, нрав, характер, темперамент, обычаи), который унижает возвысившееся и возвышает униженное. Родительское влияние становится моральной проблемой, если речь идет об условиях, которые родители могли изменить, но из-за грубой небрежности, невротической боязливости или бездумного соблюдения условностей изменить не решились. И отговорки здесь перед лицом природы бесполезны. Даже не родители, а скорее деды и прадеды, бабки и прабабки являются подлинными породителями детей и в большей степени объясняют их индивидуальность, чем сами непосредственные родители.

Остатки детской души у взрослого человека является причиной превращающей случайного бедолагу-отца в распоряжающегося всей жизнью ребенка тирана, а глупую гусыню, возможно не по своей воле ставшую некогда матерью, делают богиней судьбы ее дитя. Поскольку за всяким, кто стал кому-нибудь отцом, стоит вечный образ Отца, а за фигурой чьей-то конкретной матери незримо стоит магическая фигура Матери вообще. В последующей жизни человека образы родителей могут подвергаться критике и низводиться до обычных человеческих масштабов, в случае невротика, они действуют в его душе подобно божественным силам.

Индивидуальная психика появляется в динамике взаимоотношений между ребенком и его родителями. Прежде всего происходит отделение ребенка от утробы матери, начинается первичный этап –материнская стадия. На этом этапе мы сразу фиксируем половые признаки которые заданы генетически. Если мы говорим об архетипах и рассматривает женское как всеобщее, то здесь определяющим является понятие великой матери.

Для младенца мать воплощена в том, что его кормит – в груди и как целое не существует. Грудь оказывается для ребенка первым объектом в мире, который у него соотносится с женским началом. Мать - это грудь. Психоанализ называет это парциальным объектом (парт-объект), где часть олицетворяет целое.

Мать как внешний объект для младенца представлена грудью, которая дифференцируется на два вида: хорошая грудь и плохая грудь. (Мелани Кляйн)

Юнг писал сравнительно мало о младенчестве и детстве, предполагая, что читатели уже знакомы с работами Фрейда. Даже в зрелые годы Юнг не отвергал многие идеи Фрейда.

Необходимо помнить, что в психологии Юнга противопоставляются «реальные» фигуры родителей, и образы, созданные взаимодействием архетипа и опыта.