Фантазия, фантазм; fantasy или phantasy

Фантазия, фантазм

Нем.: Phantasie. — Франц.: fantasie. — Англ.: fantasy или phantasy. — Исп.: fantasia. — Итал.: fantasia или fantasma. — Португ.: fantasia.

• Воображаемый сценарий, в котором исполняется — хотя и в искаженном защитой виде — то или иное желание субъекта (в конечном счете, бессознательное).

Фантазии могут иметь различные формы: это осознанные фантазии, или сны наяву*, и бессознательные фантазии, обнаруживаемые аналитиком в качестве структурной подосновы явного содержания, или, иначе, первофантазии*.

• I. Немецкое слово Phantasie означает "воображение": не столько способность воображения в философском смысле слова (Einbildungskraft), сколько мир воображения, его содержания, одушевляющую его творческую деятельность.

Французское слово fantasme было заново введено в употребление психоанализом, и потому оно более нагружено собственно психоаналитическими смыслами, нежели немецкое Phantasie, причем это слово не соответствует немецкому в точности и имеет ограниченное употребление; fantasme — это особый продукт воображения, а вовсе не мир фантазий и не деятельность воображения в целом.

Д. Лагаш предложил использовать старое французское слово fantaisie, удобное тем, что оно обозначает одновременно и творческую деятельность, и ее результаты, однако в современном языке это слово тесно связано по смыслу с капризом, прихотью, чем-то несерьезным и пр.

II. Термины fantasmes, fantasmatique (фантазм, фантазматический) вызывают в мысли противопоставление между воображением и реальностью (восприятием). Если считать это противопоставление основой психоанализа, нам придется трактовать фантазм как чистую иллюзию, развеиваемую правильным восприятием реальности. Такое понимание мы находим в некоторых текстах Фрейда. Так, в работе "О двух принципах функционирования психики" (Formulierungen uber die zwei Prinzipien des psychischen Geschehens, 1911) Фрейд противопоставлял внутреннему миру, стремящемуся к иллюзорному удовлетворению, внешний мир, постепенно, посредством системы восприятия, подчиняющий субъекта принципу реальности.

Об этом же свидетельствует и тот путь, которым Фрейд пришел к своему открытию роли фантазирования в этиологии неврозов: поначалу Фрейд считал реальными те патогенные сцены детства, о которых рассказывали пациенты в ходе анализа, но затем вынужден был решительно отказаться от этого первоначального убеждения и признать свою "ошибку"; эти сцены имели отношение не к материальной, но лишь к "психической реальности"* (а).

Необходимо, однако, подчеркнуть, что само выражение "психическая реальность" — это не просто синоним внутреннего мира, психики в целом и пр. В самом глубоком своем фрейдовском смысле оно означает устойчивое и независимое от окружения ядро сопротивления, которое единственно можно считать "реальным" на фоне других психических феноменов. "Следует ли признать реальность бессознательных желаний — я не знаю. Конечно, проходные мысли и мысли-связки не обладают собственной реальностью. Однако, сталкиваясь с бессознательными желаниями в их наиболее четком и истинном выражении, мы вынуждены будем утверждать, что психическая реальность — это особая форма существования, которую нельзя смешивать с материальной реальностью" (1а).

Усилия самого Фрейда, да и все последующие психоаналитические размышления, по сути, были направлены к тому, чтобы понять устойчивость, действенность, относительную организованность мира фантазий в жизни субъекта. С этой целью Фрейд выявил типические способы фантазирования, связанные с построением таких сценариев, как "семейный роман"*. Он счел неплодотворными попытки выбора между трактовкой фантазии как искаженного воспоминания о действительно случившихся событиях и трактовкой фантазии как воображаемого, замаскированного выражения динамики влечения, за которым не стоит никакая реальность. Изучение типичных фантазий, обнаруженных психоанализом, привело Фрейда к мысли о существовании бессознательных схем, или "первофантазий"*, выходящих за рамки индивидуального опыта и наследуемых генетически.

III. Термин "фантазия" широко используется в психоанализе. При этом, к сожалению, остается неясным место обозначаемой им реальности в психике или его топика: непонятно, относится ли фантазирование к сознанию, предсознанию или к бессознательному.

Для правильного осмысления фрейдовского понятия Phantasie необходимо разграничить несколько уровней:

1) то, что Фрейд называл "фантазиями", — это, прежде всего, сны наяву*, сцены, эпизоды, романы, которые субъект сочиняет и рассказывает в состоянии бодрствования. В "Исследованиях истерии" (Studien uber Hysteriе, 1895) Брейер и Фрейд показали распространенность и значение такого фантазирования у истериков и назвали его "бессознательным", т. е. тем, что осуществляется в бессознательном или гипноидном состоянии*.

В "Толковании сновидений" (Die Traumdeutung, 1900) Фрейд все еще описывал фантазии по образу и подобию грез наяву. В его анализе они представали как компромиссные образования, сходные по своей структуре со сном. Эти фантазии или сны наяву возникают в процессе вторичной обработки*, т.е. в период работы сновидения*, теснее всего связанный с бодрствующей деятельностью.

2) Фрейд часто говорил о "бессознательном фантазировании", но это не всегда предполагало четкую метапсихологическую позицию. Иногда он имел в виду сублимирующие предсознательные грезы, которым безотчетно предается субъект (2). В статье "Истерические фантазии и их отношение к бисексуальности" (Hysterische Phantasien und ihre Beziehung zur Bisexualitat, 1908) "бессознательные" фантазии выступают как прообразы истерических симптомов и описываются в тесной связи со снами наяву.

3) Есть и другой подход, выявляющий тесную связь фантазирования с бессознательным. В главе VII "Толкования сновидений" Фрейд утверждал, что некоторые фантазии возникают на уровне бессознательного. Они связаны с бессознательными желаниями и выступают как отправная точка металсихологического процесса снообразования, причем первый отрезок "пути" к построению сна "...ведет вперед, от бессознательных сцен или фантазий к предсознанию" (1b).

4) Таким образом, в работах Фрейда можно выделить (хотя сам он никогда этого и не делал) различные уровни фантазирования: это уровни сознания, сублимации, бессознательного (б). Фрейда интересовало, прежде всего, не разграничение этих уровней само по себе, но скорее разнообразные взаимосвязи между ними:

а) в настоящем сновидении сны наяву, подвергшиеся вторичной обработке, могут оказаться непосредственно связанными с бессознательной фантазией как "сердцевиной сна": "Психоанализ обнаруживает в ночных сновидениях фантазии, связанные с желанием, которые нередко оказываются буквальным повторением или же измененным вариантом детских сцен; бывает, что внешний облик сна непосредственно указывает на его сердцевину, искаженную примесью другого материала" (3). Так, в работе сновидения фантазирование предстает одновременно на двух полюсах: с одной стороны, оно выступает в связи с самыми глубокими бессознательными желаниями, а с другой — подвергается вторичной обработке. Эти два полюса сна или два способа фантазирования здесь воссоединяются или, по крайней мере, обнаруживают внутреннюю взаимосвязь и отношения взаимной символизации;

б) Фрейд считает фантазирование той областью, где несложно уловить механизм перехода между различными психическими системами, вытеснение и возврат вытесненного. Фантазии "...вплотную приближаются к сознанию, где пребывают довольно долго —покуда не получат новую порцию нагрузки; как только эта нагрузка превысит определенный уровень, их немедленно отбрасывает прочь от сознания" (4а);

в) в наиболее развернутом метапсихологичееком определении фантазии Фрейд соединяет ее полярно противоположные аспекты: "С одной стороны, фантазии внутренне упорядочены, лишены противоречий, толково используют все преимущества системы сознания, так что мы вряд ли сможем отличить их от сознательных образований; с другой стороны, они бессознательны и лишены доступа к сознанию. [...] Однако именно их источник — бессознательное — определяет их судьбу. Их можно сравнить с метисами — это люди, в общем похожие на белых, однако какие-нибудь особые признаки выдают их цветное происхождение и делают их изгоями общества, лишенными всех привилегий белого человека" (4b).

Представляется поэтому, что фрейдовский подход к фантазиям не только не подчеркивает существенной разницы между бессознательным и сознательным фантазированием, но, напротив, стремится установить между ними переходы и взаимосвязи: "Ясно осознаваемые фантазии извращенцев, которые при благоприятном стечении обстоятельств могут превратиться в поступки, бредовые страхи параноиков, переносящих на других людей собственную враждебность, бессознательные фантазии истериков, раскрываемые психоанализом в симптомах, — все эти образования совпадают по своему содержанию даже в мелочах" (5). Различные продукты воображения и психопатологические структуры, перечисляемые здесь Фрейдом, едины по содержанию, по способу организации и доступны выявлению независимо от того, сознательны они или бессознательны, выражены ли они в поступках или в мыслях, приняты ли они субъектом на свой счет или же перенесены им на других людей.

Следовательно, в процессе психоаналитического лечения необходимо выявить за такими проявлениями бессознательного, как сны, симптомы, отыгрывание*, навязчивая повторяемость в поведении, лежащие в их основе фантазии. Чем дальше продвигается исследование, тем яснее проступают "отростки" бессознательных фантазмов даже в тех разновидностях поведения, которые, на первый взгляд, никак не связаны с деятельностью воображения и подчиняются лишь требованиям реальности. С этой точки зрения, жизнь субъекта в целом выглядит как модель, приводимая в движение тем, что можно было бы назвать, подчеркивая ее структурирующий характер, фантазматикой. Речь здесь идет и в самом деле не только о тематике, пусть даже и весьма своеобразной для каждого отдельного субъекта, но и о собственной динамике фантазматических структур, которые ищут самовыражения и доступа в сознание и действие, привлекая для этого каждый раз новый материал.

IV. Фантазия самым тесным образом связана с желанием, о чем свидетельствует термин Фрейда Wunschphantasie ("фантазия желания") (6). В чем смысл этого отношения? Как известно, для Фрейда источником желания и его прообразом был опыт удовлетворения*: "Самое первое желание (Wunschen) есть не что иное, как галлюцинаторная нагрузка воспоминания об удовлетворении" (1с). Означает ли это, что первофантазии в поисках своих галлюцинаторных объектов связаны с первым опытом нарастания и разрядки внутреннего напряжения? Можно ли сказать, что первофантазии направлены на фантазматические объекты подобно тому, как потребность обращена к реальным объектам?

Отношение между фантазией и желанием представляется нам более сложным. Даже в своих неразвитых формах фантазирование не сводится ни к какой осознанной деятельности субъекта желания:

1) фантазии — даже те, что доступны пересказу в одной фразе, — представляют собой сценарии, зрелища, последовательность сцен.

2) Субъект постоянно присутствует в этих сценах; даже в первосцене"*, где его как будто бы нет, он фактически играет свою роль не только как наблюдатель, но и как участник — например, прерывая родительский коитус.

3) Вовсе не представление объекта становится целью субъекта, но скорее сцена, участником которой он является: в ней, кстати сказать, возможны замены ролей (внимание здесь привлекает, прежде всего, фрейдовский анализ фантазма "Ребенка бьют" [Ein Kind wird geschlagen, 1919] со всеми синтаксическими вариациями этой фразы, а также преобразования сексуального фантазма в случае Шребера).

4) Будучи способом выражения желания, фантазия становится также местом защиты, обеспечивая такие простейшие защитные действия, как обращение на себя*, обращение в свою противоположность*, отрицание*, проекция*.

5) Все эти разновидности защиты неразрывно связаны с первейшей функцией фантазирования и с мизансценой желания, в которой запрет присутствует изначально — даже в самом способе возникновения желания.

а) Фрейдовские описания этого мыслительного поворота подкрепляют такое истолкование (7). Однако внимательное изучение используемых Фрейдом понятий и их эволюции (между 1895 и 1900 гг.) свидетельствует о том, что его собственные достаточно схематичные формулировки не позволяют учесть всю глубину и богатство его подхода к фантазированию. Трактовку этого периода см. в работе Лапланша и Понталиса "Первофантазм, фантазм первоначала, первоначало фантазма" [Fantasme originaire, fantasme des origines, origine du fantasme, 1964] (8).

б) В своей статье 1948 г. "Сущность и роль фантазий" [The Nature and Function of Phantasy, 1948] (9) Сьюзен Айзекс предлагает два графически различных способа написания слова фантазм: fantasy и phantasy — для обозначения соответственно "осознанных снов наяву, выдумок и пр." и "...первичного содержания бессознательных психических процессов". Айзекс считает, что введение этого нового терминологического разграничения верно выражает мысль Фрейда. Однако, как нам кажется, предлагаемое разграничение не отражает всей сложности взглядов Фрейда по этому вопросу. В любом случае оно неизбежно вызовет трудности с переводом: если каждый раз при употреблении Фрейдом термина Phantasie нужно будет выбирать между phantasy и fantasy, это приведет к большому произволу в истолкованиях.

(1) Freud (S.). Die Traumdeutung, 1900. — a) G.W., II—III, 625; S.E., V, 620; франц., 504. — b) G.W., II—III, 579; S.E., V, 574; франц., 469. — с) G.W., II—III, 604; S.E., V, 598; франц., 488-489.

(2) Cf. Freud (S.). Hysterische Phantasien und ihre Beziehung zur Bisexualitat, 1908. G.W., VII, 192—193; S.E., IX, 160.

(3) Freud (S.). Uber den Traum, 1901. G.W., II—III, 680; S.E.. V, 667; франц., 111.

(4) Freud (S.). Das Unbewusste, 1915. — a) G.W., X, 290; S.E.. XIV, 191; франц., 137—138. — b) G.W., X, 289; S.E., XIV, 190—191; франц., 137.

(5) Freud (S.). Drei Abhandlungen zur Sexualtheorie, 1905. G.W., V, 65, n. l; S.E., VII, 165, n.2; франц., 174, n. 33.

(6) Cf. Freud (S.). Metapsychologische Erganzung zur Traumlehre, 1917. Passim.

(7) Ср., например: Freud (S.). Vorlesungen zur Einfuhrung in die Psychoanalyse, 1916—1917.

(8) Cf. Laplanche (J.) и Pontalis (J.-B.). In: Les Temps modernes, n. 215, pp. 1833—1868.

(9) Isaacs (S.). In: I.J.P., 1948, XXIX, 73—97. Франц. In: La psychanalyse, vol. 5, Paris, P.U.F, 125—182.

Лапланш Ж., Понталис Ж.-Б.  Словарь по психоанализу