(Само) отождествление с агрессором; identification with the agressor

(Само) отождествление с агрессором

Нем.: Identifizierung mit dem Angreifer. — Франц.: identification a l'agresseur. — Англ.: identification with the agressor. — Исп.: identificacion con el agresor. — Итал.: identificazione con l'aggressore. — Португ.: identificacao ao agressor.

• Механизм защиты, выделенный и описанный Анной Фрейд (1936). При столкновении с внешней опасностью (как правило, критикой со стороны авторитета) субъект самоотождествляется с агрессором — приписывая себе сам акт агрессии, подражая физическому или моральному облику агрессора или заимствуя некоторые символы его власти. По Анне Фрейд, этот механизм преобладает на стадии, предшествующей образованию Сверх-Я, когда агрессия направлена вовне и пока еще не может обращаться — в виде самокритики — на самого субъекта.

• Мы не находим этого выражения в работах Фрейда, однако считается, что именно Фрейд описал этот механизм — прежде всего в детских играх — в главе III "По ту сторону принципа удовольствия" (Jenseits des Lustprinzips, 1920).

Ш. Ференци использует это выражение в особом смысле: речь идет о сексуальной агрессии взрослых, живущих в мире страсти и вины, против ребенка, который считается невинным (см.: Соблазнение). Поведение жертвы трактуется как результат страха и полного подчинения воле агрессора; происходящее при этом личностное изменение предполагает "...интроекцию чувства вины, присущего взрослому" (1).

Анна Фрейд обнаруживает (само)отождествление с агрессором в различных ситуациях, таких, например, как физическая агрессия, критика и пр., полагая, что (само)отождествление происходит либо до, либо после устрашающей агрессии. Наблюдаемое при этом поведение есть результат оборачивания ролей: жертва представляет себя агрессором.

Авторы, приписывающие этому механизму важную роль в развитии личности, по-разному оценивают его роль, особенно в построении Сверх-Я. По Анне Фрейд, на первой стадии все агрессивные отношения оказываются перевернутыми: агрессор подвергается интроекции, а жертва (объект нападения, критики, носитель чувства вины) проецируется вовне. Лишь на второй стадии агрессия обращается внутрь и вся совокупность связанных с нею отношений интериоризируется.

Д. Лагаш считал, что (само)отождествление с агрессором происходит в самом начале формирования Я идеального*; при конфликте детских и взрослых запросов или побуждений субъект (само)отождествляется со всевластным взрослым, что порождает искаженное восприятие другого человека, его подчинение, его устранение (2).

Р. Шпитц в "Отрицании и утверждении" (No and Yes, 1957) широко пользовался понятием (само)отождествления с агрессором. Для него оборачивание агрессии против агрессора — это основной механизм при выработке способности сказать "нет" (словом или жестом) на 15-м месяце жизни.

*

Каково место (само)отождествления с агрессором в психоаналитической теории в целом, идет ли речь об особом механизме или о важном моменте обычного (само)отождествления? В частности, как оно связано с тем, что обычно называют (само)отождествлением с соперником в Эдиповской ситуации? Авторы, признающие важную роль механизма (само)отождествления, не задают этих вопросов. В известных нам случаях этот механизм, как правило, помещается в рамки не трехсторонних, а двусторонних отношений, в основе которых, настаивал Д. Лагаш, лежат отношения садомазохистского типа.

(1) Ferenczi (S.). Sprachverwirrung zwischen den Erwachsenen und dem Kind, 1932—1933. Англ. In: Final Contributions, 162. Франц. In: La Psychanalyse, Paris, P.U.F., vol. VI, 248.

(2) Lagache (D.). Pouvoir et personne. In: L'evolution psychiatrique, 1962, I, III-9.

Лапланш Ж., Понталис Ж.-Б.  Словарь по психоанализу