Комплекс кастрации; castration complex

Комплекс кастрации

Нем.: Kastrationkomplex. — Франц.: complexe de castration. — Англ.: castration complex. — Исп.: complejo de castracion. — Итал.: complesso di castrazione. —Портут.: complexo de castracao.

• Комплекс, основанный на фантазме кастрации как ответе ребенка на загадку анатомического различия полов (присутствие или отсутствие пениса): это различие приписывается усечению пениса у девочки.

Структура комплекса кастрации и его следствия различны у мальчика и девочки. Мальчик боится кастрации как осуществления отцовской угрозы в ответ на свою сексуальную активность. Что же касается девочки, то она ощущает отсутствие пениса как несправедливость и потому склонна отрицать эту нехватку или же стремиться к ее возмещению.

Комплекс кастрации тесно связан с комплексом Эдипа, особенно в его функции нормирования и запрета.

• Анализ Маленького Ганса сыграл решающую роль во фрейдовском открытии комплекса кастрации (а).

Комплекс кастрации был впервые описан в 1908 г. в связи с «Детской сексуальной теорией», согласно которой пенис есть у всех людей, а потому анатомическое различие между полами можно объяснить лишь кастрацией. Хотя в этот период Фрейд прямо не утверждал, что комплекс кастрации универсален, однако это, по-видимому, подразумевалось. Комплекс кастрации объясняется здесь главенством пениса для детей обоего пола, причем высказывается также мысль о его нарциссическом значении: «Уже в детстве пенис является ведущей эрогенной зоной и главным автоэротическим объектом, причем оценка его роли у мальчика вполне логично связана с невозможностью представить человека, подобного себе, но лишенного этого важного органа» (1).

С этого момента фантазм кастрации выражается посредством различных символов: так, объект, находящийся под угрозой, может быть смещен (ослепление Эдипа, вырывание зубов и пр.), само это действие может совершаться в иной форме, заменяться другого рода покушениями на телесную целостность (несчастные случаи, сифилис, хирургические операции), а также на целостность психики (безумие как следствие мастурбации), отец может предстать в образе предметов-заместителей (например, животные, вызывающие страх у субъектов, страдающих фобиями). Комплекс кастрации считался причиной целого ряда клинических проявлений (Зависть к пенису, Табу девственности, Чувство неполноценности и пр.); его воздействие обнаруживалось при любых душевных расстройствах, особенно при извращениях (гомосексуальность, фетишизм) (б). Однако лишь много позже Фрейд отвел комплексу кастрации важнейшее место в эволюции детской сексуальности применительно к обоим полам, показав его взаимодействие с Эдиповым комплексом, и выдвинул мысль о его всеобщем значении. Эти концептуальные разработки были сделаны в период открытия Фрейдом фаллической стадии: «На этой стадии детской сексуальной организации существует лишь мужское, но не женское, и, стало быть, альтернатива такова: либо мужской генитальный орган, либо кастрация» (2). Единство комплекса кастрации у обоих полов немыслимо без этой единой основы: объект кастрации — фаллос — имеет общее значение и для девочки, и для мальчика, вызывая один и тот же вопрос — иметь или не иметь фаллос (см. этот термин). Комплекс кастрации неизменно обнаруживается в любом психоаналитическом курсе (3).

Другая теоретическая характеристика комплекса кастрации связана с его воздействием на нарциссизм: фаллос рассматривается ребенком как главная часть собственного образа, а потому любая угроза фаллосу подвергает опасности и сам этот образ; отсюда действенность связки между этими двумя элементами: господством фаллоса и раной, нанесенной нарциссизму ребенка.

Среди конкретных данных, связанных, по Фрейду, с возникновением комплекса кастрации у ребенка, важную роль играют два факта: во-первых, сама констатация ребенком анатомической разницы между полами, необходимая для появления комплекса кастрации, и, во-вторых, угроза кастрации — реальная или же фантазматическая. В роли кастрирующего выступает для ребенка отец как облеченный авторитетом персонаж, в котором воплощены, в конечном счете, все угрозы со стороны других людей. Для девочки ситуация не столь четко определена: она ощущает скорее нехватку пениса, не данного ей матерью, нежели собственно кастрацию, осуществленную отцом.

Соотношение Эдипова комплекса с комплексом кастрации различно для различных полов. Перед девочкой последний открывает путь поиска, приводящего к желанию отцовского пениса как моменту входа в Эдипову стадию. Для мальчика комплекс кастрации порождает запрет на мать как на объект желания и свидетельствует, напротив, о том, что комплекс Эдипа входит в свою завершающую стадию; страх кастрации открывает латентный период и ускоряет образование Сверх-Я (4).

*

Психоаналитики постоянно сталкиваются в своей практике с комплексом кастрации. Как объяснить его почти обязательное присутствие у каждого человека, если реальные угрозы, на основе которых он порою возникает, имеют место далеко не всегда, скорее даже редко, и еще реже приводятся в исполнение? Кроме того, очевидно, что девочка вряд ли может серьезно опасаться утраты того, чего она и так лишена. Вследствие этой неясности психоаналитики стремились найти обоснование комплексу кастрации в иной реальности, нежели угроза кастрации. Эти теоретические разработки шли в различных направлениях.

Страх кастрации, очевидно, обусловлен переживанием травмы, в котором есть элемент утраты, разрыва с объектом: это периодическое отнятие груди в период кормления, это окончательное отлучение от груди, дефекация. Значимость этих событий подтверждается рядом символических замен, обнаруженных психоанализом: это частичные объекты, от которых субъект оказывается отлученным: пенис, грудь, фекалии, новорожденный ребенок. В 1917 г. Фрейд посвятил чрезвычайно интересный текст эквивалентности замен пенис—фекалии—ребенок, судьбам связанных с этими заменами желаний, а также их сложным отношениям с комплексом кастрации и нарциссическими притязаниями: мальчик считает, что "пенис есть нечто такое, что можно отделить от тела, и строит аналогию между пенисом и фекалиями — той первой телесной субстанцией, с которой ребенок вынужден расставаться" (5).

Продолжая эту линию рассуждений, А. Штерке первым выделил опыт сосания груди и отнятия от груди как прообраз кастрации: "...часть тела, аналогичная пенису, дается ребенку другим человеком, будто его собственная (с этим связано чувство удовольствия), но затем отбирается, вызывая неудовольствие ребенка" (6а). Эта первичная кастрация, которая повторяется при каждом кормлении и завершается полным отлучением от груди, выступает здесь как единственный реальный опыт, способный объяснить универсальность комплекса кастрации: утрата материнской груди — это предельный бессознательный смысл, постоянно всплывающий вместе с размышлениями, страхами, желаниями, образующими комплекс кастрации.

Ранк также сделал попытку обосновать комплекс кастрации изначально переживаемым реальным опытом. Он считал, что отрыв от матери при травме рождения и связанные с этим физические реакции служат прообразом любого последующего страха. Он пришел к выводу, что страх кастрации — это отклик, опосредованный длинным рядом подкрепляющих травму переживаний, на страх, испытанный при рождении.

Фрейд сдержанно относился к этим концепциям. Усматривая "корни" комплекса кастрации в различных формах орального и анального опыта, он продолжал считать, что комплексом кастрации "следует называть беспокойство по поводу утраты пениса и его последствия" (Зb). По-видимому, Фрейд здесь заботился не только о терминологической строгости. Развернуто обсуждая концепцию Ранка в работе "Торможение, симптом, страх" (Hemmung, Symptom und Angst, 1926), Фрейд подчеркивал свой интерес к истокам страха кастрации и к самому понятию обособления, утраты нарциссически значимого объекта как во младенчестве, так и в различных формах последующего опыта (например, страх как нравственное чувство, осмысляемое как страх разрыва со Сверх-Я). Вместе с тем в этой обобщающей работе мы постоянно сталкиваемся со стремлением Фрейда отграничить свою позицию от ранковской и одновременно сделать комплекс кастрации в его прямом значении основой клинического опыта психоанализа.

Существуют, однако, и более глубокие причины отказа Фрейда от подобных подходов, противоречащих теоретическому смыслу его понятий. Возьмем, к примеру, понятие последействия: оно несовместимо с попытками все дальше углубляться в раннее детство в поисках прообраза этого опыта. А вот другое понятие — первофантазм; Фрейд использовал его при осмыслении кастрации. Обе части этого составного термина — знаки-указатели: «фантазм» указывает на то, что воздействия кастрации не связаны ни с ее реальным осуществлением, ни даже с явно сформулированной угрозой родителей; "перво" — на то, что кастрация — это один из моментов всей совокупности межличностных отношений, где возникает, упорядочивается и обособляется человеческое желание, даже если страх кастрации возникает лишь на фаллической стадии и не играет ведущей роли в ряду форм опыта, порождающих страх. Фактически роль комплекса кастрации в психоанализе нельзя понять вне связи с главным и устойчивым тезисом Фрейда — тезисом об Эдипе как ядре и структурирующей силе человеческого опыта.

Если ограничиться случаем мальчика, парадокс фрейдовской теории комплекса кастрации будет выглядеть так: ребенок способен преодолеть Эдипову стадию и (само) отождествиться с отцом, только если он прошел через кризис кастрации и столкнулся с запретом на использование пениса как орудия желания, направленного на мать. Комплекс кастрации следует понимать в связи с порядком культуры, где право на использование чего-либо всегда связано с запретом. В «угрозе кастрации», которая запечатлевает запрет инцеста, воплотилась функция Закона, устанавливающего человеческий порядок; в мифической форме мы видим это (см. "Тотем и Табу" [Тотеm und Tabu], 1912) в «теории» праотца, который, угрожая сыновьям кастрацией, присвоил себе исключительное право сексуального обладания самками в орде.

Именно потому, что комплекс кастрации является априорным условием упорядочения межличностного обмена сексуальными объектами, он может принимать в конкретном опыте различные формы, выражаться различными и одновременно взаимодополнительными способами, как в приводимых Штерке примерах, где соединяются субъект и Другой, утрата и приобретение:

1. Я кастрирован (сексуально изуродован), я буду кастрирован.

2. Я получу (я желаю получить) пенис.

3. Другой человек кастрирован, он должен быть (будет) кастрирован.

4. Другой человек получит пенис (имеет пенис)" (6b).

а) В "Толковании сновидений" (Die Traumdeutung, 1900) все места, связанные с кастрацией, были добавлены в 1911 г. и в последующих изданиях, за исключением ссылки (фактически ошибочной) на кастрацию Кроноса Зевсом.

б) При таком подходе можно построить психоаналитическую нозографию, опираясь на различные способы существования и преобразования комплекса кастрации, о чем свидетельствуют мысли Фрейда о неврозах (7), фетишизме и психозах, высказанные в конце его работы.

(1) Freud (S.). Uber infantile Sexualtheorien, 1908. G.W., VII, 178; S.E., IX, 215-216.

(2) Freud (S.). Die infantile Genitalorganisation, 1923. G.W., XIII, 297; S.E., XIX, 145.

(3) Freud (S.). Analyse der Phobie eines funfjahrigen Knaben, 1909. — a) Cf. G.W., VII, 246, n. l, добавл. в 1923; S.E., X, 8, n. 2; франц., 95—96, n. — b) G.W., VII, XIII, 395; S.E., XIX, 173; франц., 394 sqq.

(4) Cf. Freud (S.). Der Untergang des Odipuskomplexes, 1924. G.W., XIII, 395; S.E., XIX, 173; франц., 394 sqq.

(5) Freud (S.). Uber Triebumsetzungen insbesondere der Analerotik, 1917. — G.W., X, 409; S.E., XVII, 133.

(6) Starcke (A.). The castration complex. In: I.J.P., 1921, II. — a) 182. — b) 180. S.E., XX, 101—110; франц., 19—29.

(7) Cf. Freud (S.). Hemmung, Syptom und Angst, 1926. G.W., XIV, 129—139; S.E., XX, 101—110; франц., 19—29.